Принцип разделения властей в Конституции РФ гласит, что органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны. Но наряду с этим в основах конституционного строя подчеркивается, что фе­деративное устройство Российской Федерации основано на единстве систе­мы государственной власти (ч.3 ст.5 Конституции РФ).

Единство государственной власти в России обеспечивается следующим:

1. Деятельность всех органов государственной власти в Российской Фе­дерации осуществляется на основе ее Конституции, имеющей верховенс­тво на всей территории России. К ведению Российской Федерации и ее субъектов относится в соответствии с п. "н." ч.1 ст.72 и ст.77 Конс­титуции РФ определение общих принципов организации представительных и исполнительных органов государственной власти.

2. Конституция предусматривает организационные условия, обеспечи - ющие единство системы государственной власти. Часть 2 ст.77 Консти­туции

РФ закрепляет положение, по которому в пределах ведения рос­сийской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения России и ее субъектов федеральные органы испол­нительной власти и органы исполнительной власти субъектов РФ обра­зуют единую систему исполнительной власти в Российской Федерации.

3. Судебная система Российской Федерации устанавливается Конституци­ей РФ и федеральным конституционным законом (ч.3 ст.118 Конституции РФ.)

4. Целям укрепления единства государственной власти и единообразного принятия федеральных законов служит положение ч.1 ст.129 Конститу­ции РФ, устанавливающее, что прокуратура Российской Федерации сос­тавляет единую централизованную систему с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федера­ции.

5. В обеспечении единства и согласованности в функционировании органов государственной власти в Российской Федерации важная роль отво­дится Президенту Российской Федерации. Согласно ч.2 ст.80 Конститу­ции РФ он обеспечивает согласованное функционирование и взаимодейс­твие органов государственной власти.

6. Конституция России особое значение придает обеспечению единства действий федеральных органов исполнительной власти и органов испол­нительной власти субъектов Российской Федерации. Согласно ч.1 ст.78

Конституции РФ, федеральные органы исполнительной власти могут соз­давать свои территориальные органы и назначать соответствующих должностных лиц

7. Президент Российской Федерации и Правительство Российской Федера­ции обеспечивают в соответствии с ч.4 ст.78 Конституции РФ осущест­вление полномочий федеральной государственной власти на всей терри­тории России.

8. В целях обеспечения единства власти Президент РФ наделен Консти­туцией РФ (ч.2 ст.85) правом приостанавливать действие актов орга­нов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в случае противоречия этих актов Конституции РФ и федеральным законам, меж­дународным обязательствам Российской Федерации или нарушения прав и свобод человека и гражданина до решения этого вопроса соответствую­щим судом.

9. В отличие от прежних Конституций России, Конституция РФ 1993 года не предусматривает единой системы представительных органов госу­дарственной власти. Кроме этого, представительные органы в адми­нистративно-территориальных единицах не входят в систему органов государственной власти, а выступают как органы местного самоуправ­ления (ст.12 Конституции РФ).

Расширение численности субъектов Федерации до 89 после подписания Федеративного договора от 31 марта 1992 года создало определенные сложности в управляемости Российским государством. В этот период возникли массовые прецеденты нарушения федерального законодательства, в том числе Конституции РФ со стороны субъектов Федерации. Актуализировался вопрос о единстве государственной власти и единстве правового пространства. Слабая координация взаимодействия между федеральными органами государственной власти субъектов РФ обнаружила проблемы несоответствия законодательства; несогласованной политики по линии исполнительной власти; неэффективного взаимодействия между территориальными подразделениями федеральных органов исполнительной власти и органами государственной власти субъектов Федерации1.

Реализуя свои конституционные полномочия по повышению эффективности деятельности федеральных органов государственной власти и совершенствованию системы контроля за исполнением их решений, Президент РФ Указом от 13 мая 2000г. № 849 преобразовал институт полномочных представителей Президента РФ в институт полномочных представителей Президента РФ в федеральных округах и утвердил соответствующее положение о них. Данным указом были определены перечень и структура семи федеральных округов, охватывающих все пространстве России.

И.Ф. ЛЯПИН,

докторант РАГС при Президенте РФ

Анализируя принцип децентрализации государственной власти в современной России, автор приходит к выводу, что децентрализация - более общее понятие по сравнению с разделением властей и при изучении его следует использовать комплексный подход.

Analysing principle of decentralization of state power in modern Russia, an author comes to the conclusion, that decentralization - more general concept as compared to the division of authorities and at the study of him it is necessary to use complex approach.

Изменение параметров современного государственного строительства в нашей стране, вызванное принятием всенародным голосованием новой Конституции РФ, направлено, в том числе, на демократизацию российского общества и государства. Применительно к последнему это раскрывается через государственную власть, точнее, через ее децентрализацию.

В последние годы проблема децентрализации стала гораздо активнее обсуждаться и в юридической литературе и на научных форумах. Повышение научного внимания к данной тематике связано, как нам представляется, с тем, что комплекс мер, предпринятый в России в целях обеспечения государственного единства и территориальной целостности страны, не только принес близкий к искомому результат, но и начал подавлять имманентные федеративному государству децентрализационные процессы. Возможно, что колебания между централизацией и децентрализацией являются определенным фактором развития государственности. Однако, как представляется, амплитуда таких колебаний должна укладываться в конституционно-правовую систему координат с учетом результатов научно-отраслевых юридических исследований данного направления государственного строительства.

Определенным импульсом в деле разработки вопросов децентрализации государственной власти явилось то, что эта проблема с 2000 года в той или иной степени присутствует в посланиях главы государства федеральному парламенту, определяющих, как отмечено в п. «е» ст. 84 Конституции России, основные направления внутренней и внешней политики государства. Так, в 2000 г. Президент России отметил, что «у нас еще нет полноценного федеративного государства… у нас создано децентрализованное государство», тем самым констатировал его некий промежуточный характер и поставил перед научным сообществом задачу исследовать его конструктивные свойства в целях дальнейшего совершенствования российской государственности. В 2001 г. было сказано, что «обязательным условием успеха стратегических преобразований является наведение порядка в отношениях между федеральным и региональным уровнем власти». И хотя в данном послании превалировали задачи консолидирования государственной власти, первым приоритетом было именно «определение конкретных, четких полномочий центра и субъектов Федерации в рамках их совместной компетенции», что непосредственно связано с вопросами децентрализации.

В контексте задач реформирования административной сферы в 2002 г. Президент России подчеркнул необходимость «перенести на окружной уровень исполнение некоторых федеральных функций, приблизить их к территориям», а в 2003 г. - «провести радикальное сокращение функций госорганов… в увязке с комплексом решений по разграничению полномочий между уровнями власти…».

В посланиях 2004 и 2006 гг. вопросы децентрализации были означены в контексте содержательной сферой деятельности органов государственной власти.

Так, указывалось на потребность четкого установления и разграничения ответственности уровней власти в сфере социальной поддержки населения, на привлечение всех субъектов Российской Федерации к активному участию в разработке нормативно-правовых актов и системы мероприятий по практической реализации пакета социальных программ - с учетом разграничения полномочий между уровнями государственной власти; на необходимость продолжения процесса передачи полномочий: «надо передать регионам часть инвестиционных средств федерального бюджета, которые по своей сути сейчас финансируют муниципальные полномочия». В послании 2005 г. было обращено внимание на проблему распределения властных полномочий между государственными органами (в первую очередь в налоговой и бюджетной сферах) «сложноподчиненных» субъектов Российской Федерации. Своеобразным итогом предпринимаемых в течение 6 лет шагов был сделанный Президентом РФ в послании 2007 года вывод, что «сегодня децентрализация полномочий в сфере государственного управления достигла в России самого высокого за всю ее историю уровня».

Вопросы децентрализации вернулись в сферу современных научных государственно-отраслевых исследований, как представляется, и потому, что Россия вышла на новый уровень федеративного строительства, которому децентрализационные начала имманентны.

С учетом того, что проблемы разграничения полномочий между уровнями государственной власти, введенных Президентом РФ в разряд основных направлений внутренней политики, а правовая политика составляет ее часть, юридическая наука ответственно включилась в исследование данной сферы науки и практики. При этом наблюдается объективная позиция реабилитации феномена децентрализации, который в период постсоветского государственного строительства успел снискать самые негативные оценки.

В частности, децентрализация называется в числе объективных причин ослабления государственной власти. Слабость же центральной власти, помноженная на функциональные (разделение властей) и особенно структурные (утверждение «настоящего федерализма") преобразования, привели, по мнению Б.С. Эбзеева и В.И. Радченко, к тому, что «процессы децентрализации власти… стали неуправляемыми". В публикациях юридического, экономического, политического характера единодушно признавалось, что кризис административного потенциала российского государства после распада Советского Союза имел одним из своих последствий и «обвальную» децентрализацию. Значительная часть ресурсов и полномочий Центра оказалась в руках региональных властей, получивших возможность весьма произвольно исполнять (либо не исполнять) федеральные законы, в то время как Центр располагал достаточно ограниченными средствами по принуждению регионов.

Так называемый парад суверенитетов, обернувшийся разрушением единства правового пространства России, можно признать наиболее показательным примером «децентрализационного негатива». Децентрализацию определяют соотносимым «мерилом» опасности, связанной с чрезмерной концентрацией власти на общефедеральном уровне.

Справедливо обращается внимание на то, что ввиду отсутствия серьезных научных разработок концепции децентрализации публичного управления, реформирующих программ ее горизонтальной и вертикальной реализации, «получилось, что в современный период категория «децентрализация» утратила для России свой ярко демократический окрас как неотъемлемый атрибут правового государства и гражданского общества, стала неким тормозом в процессе дальнейшего реформирования многих сфер нашей жизни, в том числе и правовой». Однако очевидно, что проблема кроется не в децентрализации как таковой, а в том, что надлежащие конституционно-правовые механизмы, обеспечивающие целесообразное воплощение ее созидательного ресурса в России еще не получили должного научного и практического развития.

В целях раскрытия конституционных аспектов децентрализации государственной власти в России целесообразно рассмотреть различные исследовательские подходы, представленные в юридической литературе с учетом государственно-отраслевых особенностей. В научных работах, касающихся децентрализации государственной власти, исследователи исходят преимущественно из сопоставления ее с централизацией, в том числе, в рамках юридической конструкции «централизация - децентрализация».

По словам С.А. Авакьяна, «проблемы централизма … и децентрализации в их конституционно-правовом преломлении, пожалуй, наиболее актуальны для любых современных государств, независимо от их размеров. Тем более они актуальны для Российской Федерации в силу ряда факторов - складывающегося государственного строительства в нашей стране, федеративного устройства государства, отношений центра и регионов…».

Ю.А Тихомиров, выявляя проблемы модернизации государства, отмечает, что поиск нового соотношения между централизацией, децентрализацией и деконцентрацией в системе исполнительной власти выступает вариантом развития организации публичной власти.

Раскрывая понятия централизации и децентрализации, Г.В. Мальцев, выступая на семинаре «Централизация: каковы пределы?» (Российская академия государственной службы при Президенте РФ, 31 октября 2006 г.), особо подчеркнул целесообразность их рассмотрения с двух противоположных сторон. Так, с одной стороны, централизация как процесс может совпадать с процессом стабилизации, в данном случае централизация способна удерживать систему в рамках единства, целостности. С другой стороны, при неправильном ее использовании этот процесс содействует бюрократизации и способен привести систему управления к развалу. Децентрализация же играет совершенно другую роль, а именно - обеспечения динамизма в системе. Децентрализация, не выходя за рамки возможного, направлена на освобождение элементов системы от скованности.

Централизация и децентрализация государственной власти рассматриваются как базовые принципы, понимание и обоснованное применение которых имеют большое значение для организации публичной власти и функционирования управления на всех уровнях; как принципы, через баланс которых происходит реализация властных полномочий на региональном уровне в целях оптимизации системы политического руководства в условиях федеративного развития государств; как «два диаметрально противоположных подхода к проблеме оптимального государственного устройства»; как встречные процессыкак «параллельные или с некоторым временным разрывом процессы»; как элементы основного противоречия федеративных государств; как взаимоисключающие тенденции, вынуждающие корректировать вектор модернизации федерации; как существующие в мировой практике конституционного регулирования тенденции распределения остаточных предметов ведения; как «парные» категории; в контексте насущных вопросов, с которыми сталкивается практически любое федеративное государство на определенном этапе своего развития: каким образом не допустить чрезмерной децентрализации и при этом не прийти к излишней централизации властных полномочий. Одновременно высказывается и мнение, согласно которому, усиление централизации, ведущее к сильной федеральной власти, «способствует децентрализации второго порядка - перераспределению полномочий между региональным и местным уровнями власти в пользу последнего».

Из приведенных подходов следует, что, во-первых, децентрализация является комплексным феноменом и, во-вторых, большинство авторов связывают децентрализацию с федерализмом, а иногда употребляют «децентрализацию» и «федерализацию» как синонимы. Однако федерализм (федерализация) является лишь частным случаем децентрализации. Децентрализация имманентна федерализму, но не сводима к нему. Поэтому определять федерализм через децентрализацию закономерно, но относить децентрализацию исключительно к федерализму ошибочно. В поддержку данного вывода выступают и следующие суждения. Так, по словам Р. Уотса, «сущность федерализма как нормативного принципа состоит в одновременном сохранении и единства, и децентрализации». П. Кинг обратил внимание на наличие подходов, согласно которым федерации понимаются «как образования, занимающие некоторое промежуточное положение … между предельной централизацией и полной децентрализацией». Д. Элейзером предложено понимать федерализм в качестве сочетания «самоуправления и долевого правления через конституционное соучастие на основе децентрализации». И. Осагхи, сравнивая федерализм с унитаризмом, определил его как степень децентрализации. Именно степень децентрализации властных полномочий положена в основу классификации федеративных государств, предложенной В.Г. Введенским и А.Ю. Гороховым. Ими выделены группы стран с высоким, умеренным и низким уровнем децентрализации

Исследуя механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве, Э.Р. Шайхлисламов представил его как совокупность способов и приемов переноса баланса государственной власти с федерального на региональный уровень с целью демократизации государственного управления.

Т. Фляйнер и Л. Фляйнер подметили зависимость уровня децентрализации государственной власти от существующей правовой традиции. Система общего права в отличие от континентально-европейского права не опирается на иерархию норм, чем и объясняется, почему американская система допускает гораздо более полную децентрализацию, чем, например, российская.

Характеризуя российскую модель федерализма, закрепленную Конституцией РФ, В.А. Черепанов отметил достаточно высокий уровень децентрализации государственной власти, уточнив при этом, что «правовая действительность значительно отличается от конституционно-правовых возможностей». По мнению С.А. Авакьяна, в России, напротив, «налицо не просто централизация, а сверхцентрализация государственного руководства».

В данных оценках более взвешенной представляется обобщение, сделанное С.Н. Махиной. Она отмечает, что как и во всяком реформируемом государстве, в Российской Федерации пока еще не найдена та оптимальная степень сочетания децентрализации и иных методов управления, которая позволила бы говорить об эффективности, рациональности, экономичности и, главное, о высоком качестве публичного управления на общегосударственном, региональном и местном уровнях.

Преобладание исследований децентрализации государственной власти в контексте федерализма фактически указывает на ее более выраженную «вертикальную» составляющую. Этой позиции категорично придерживается, например, В.И. Савин, отмечающий, что понятие децентрализация в связке с централизацией предполагает «характеристику публичной власти только в одной плоскости - по вертикали ее организации». По нашему мнению, «вертикальная» составляющая децентрализации не является единственной и исчерпывающей.

Расширить представления о децентрализации позволит определенное абстрагирование. В самом общем смысле она воспринимается как разделение, разграничение. Без специальных теоретических углублений можно утверждать допустимость отнесения этих значений к государственной власти. Именно в приведенных словах о феномене децентрализации государственной власти повествуется в Конституции РФ, из положений которой выводимо, что единая система разделения государственной власти реализуется в двух измерениях - «горизонтальном» и «вертикальном». Первое - является универсальным и в определенных национальных интерпретациях присутствует в большинстве государств мира. Второе - более характерно для федеративных государств, хотя присутствует и в унитарных, что дает основание выделять децентрализованные унитарные государства. «Разделение государственной власти» является более общим, родовым понятием по отношению к «горизонтальной» и «вертикальной» ее разновидностям. Именно с первым видом, прежде всего, ассоциируется выражение «разделение властей».

Разделение властей, являясь важнейшей составляющей функционирования демократического государства, элиминирует возможность соединения законодательной, исполнительной и судебной власти в одних руках. Анализ исследований, посвященных теории и практике разделения властей, дает основания утверждать, что в этой части отечественная наука предлагает различные варианты адаптации существующих теорий разделения властей к российской действительности. Встречаются и обоснования того, что «некоторые, в том числе и основополагающие, постулаты классической, восходящей еще к Дж. Локку и Ш.-Л. Монтескье теории разделения властей практически устарели, не вполне соответствуют сегодняшней действительности и поэтому нуждаются в корректировке и обновлении. Пересмотру, по мнению А.Д. Керимова, подлежат укоренившиеся в отечественной и зарубежной юридической науке представления о соотношении, взаимосвязи и взаимодействии трех основных властей - законодательной, исполнительной и судебной, и прежде всего об их значимости и роли в государственной системе общества.

«Горизонтальный» срез разделения властей в России поддерживается конституционным принципом, сформулированным в ст. 10 Конституции России. Согласно ему «государственная власть» в нашей стране осуществляется на основе «разделения» на законодательную, исполнительную и судебную. Разделение власти на три функциональные ветви в государстве, как известно, вызвано необходимостью четкого определения функций, компетенции и ответственности различных органов государственной власти; обеспечения на конституционной основе возможности контролировать ими друг друга напрямую или опосредовано; эффективного противостояния злоупотреблениям властью.

Названная конституционная норма воплощается не только на федеральном уровне в лице соответствующих самостоятельных федеральных органов государственной власти, но и на уровне субъектов Российской Федерации. Здесь также наличествуют самостоятельные законодательные, исполнительные и судебные органы государственной власти. Это утверждение основано на конституционной теории, отражено в конституционно-правовом регулировании и реализуется в конституционной практике. Именно об этом свидетельствует, например, п. «д» ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», определяющий, что в соответствии с Конституцией РФ деятельность органов государственной власти субъекта Российской Федерации, помимо прочего, осуществляется в соответствии с принципом разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную в целях обеспечения сбалансированности полномочий и исключения сосредоточения всех полномочий или большей их части в ведении одного органа государственной власти либо должностного лица. В данном случае разделение государственной власти проявляется двояко. С одной стороны, существует «горизонтальный срез» такого разделения, поскольку субъектами Российской Федерации, как это прямо прописано в ч. 2 ст. 11 Конституции РФ, реализуется государственная власть. С другой, перемещение законодательных функций на уровень субъектов Федерации и наделение их полномочиями принимать законы не только в сфере исключительного ведения субъектов (ст. 73 Конституции РФ), но и их совместного ведения с Российской Федерацией (ст. 72 Конституции РФ).

Следовательно, в законодательной сфере обнаруживает себя децентрализация нетипичного «вертикального» свойства, когда федеральный парламент и законодательные (представительные) органы субъектов Федерации (в отличие от органов исполнительной власти) не находятся в иерархической зависимости. Взаимоотношения здесь выстраиваются по координационному типу, что характерно для субъектов властеотношений, имеющих равный правовой статус. Одновременно рассматриваемые органы представляют разные уровни государственной власти. Аналогичная нетипичность обнаруживается и в сфере конституционного правосудия, поскольку Конституционный Суд РФ и конституционные (уставные) суды субъектов Федерации не находятся в отношениях власти и подчинения. Конституция РФ «прямо не предусматривает такую вертикаль, при которой наверху Конституционный Суд, а внизу - конституционные суды субъектов».

Приведенные рассуждения дают основания утверждать, что децентрализация государственной власти, во-первых, имеет «горизонтальную» обусловленность, во-вторых, обнаруживает определенные модификации в сфере действия разных ветвей триады государственной власти. Последнее дополнительно подчеркивает многогранность и неодномерность феномена децентрализации государственной власти.

В связи с рассмотренными проявлениями конституционного принципа разделения государственной власти в ключе децентрализации представляется уместным вывод М.В. Мархгейм, согласно которому, «в углублении разделения властей по вертикали и горизонтали с одновременным четким разделением функций и полномочий различных органов и уровней власти», помимо прочего кроется «успех России в переходе к современному демократическому государству…».

Другая ассоциация с децентрализацией государственной власти, как мы уже отмечали, связана со словом «разграничение», которое использовано в самом тексте Конституции РФ. Исходя из формулировки ч. 3 ст. 5 Конституции РФ, объектами «разграничения» являются «предметы ведения и полномочия» между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации. При этом четко установлено, что такое разграничение возведено в ранг не только основ федеративного устройства, но и основ конституционного строя Российской Федерации. Уточнение правовых начал разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными и субъектов Федерации органами государственной власти осуществлено ч. 3 ст. 11 Конституции России.

Следовательно, помимо вертикального уровня децентрализация государственной власти проявляет себя и на горизонтальном. Если в первом варианте объектом «децентрализации» являются «предметы ведения и полномочия», то во втором - превалируют «функции», но не исключаются и «властные полномочия», что поддерживается реализацией принципа «сдержек и противовесов», который в России проявляется через легальное взаимопроникновение ветвей власти в компетенцию друг друга. По словам Б.П. Елисеева, использование системы «сдержек и противовесов» означает, что разделение труда между различными ветвями власти не является абсолютно строгим, а напротив включает в себя те или иные формы совместного участия различных органов власти при решении наиболее важных вопросов.

Исходя из вышеизложенного, опираясь на рассмотренные подходы к пониманию децентрализации, а также на конституционные положения, ее касающиеся, представляется возможным определить децентрализацию как комплексную категорию, качественная определенность которой опосредуется системным единством и разделением публичной власти, а также национальными особенностями формы государственного устройства и сложившейся правовой традицией.

Предлагаем трактовать децентрализацию государственной власти в широком и узком смыслах. Первым охватываются всякие конституционные формы рассредоточения государственной власти, что сближает децентрализацию с системой разделения властей, которая проявляет себя и по «горизонтали», и по «вертикали». Здесь следует уточнить, что децентрализация может осуществляться не только на государственном уровне, но и на ином публичном. Принцип разделения властей касается только государственного ее сегмента. Поэтому есть основания утверждать, что децентрализация - более общее понятие по сравнению с разделением властей.

Децентрализация государственной власти является более широким по отношению к системе разделения властей явлением и по своей правовой природе. Так, разделение властей опосредуется конституционными установлениями и конкретизируется законодательным путем. Децентрализация, помимо этого, может иметь еще и договорную природу, наличие которой обусловливает динамизм и вариативность данных процессов.

В узком смысле децентрализация государственной власти - это такой конституционный способ рассредоточения власти, при котором в установленном порядке, в предусмотренных пределах, объемах и формах осуществляется целесообразное переведение властных полномочий с общегосударственного на иной, сложившийся в конкретной стране уровень власти.

В традиционном смысле децентрализация государственной власти также представляет конституционный способ ее рассредоточения, который касается нисходящего перемещения полномочий между органами, представляющими исполнительную функциональную ветвь государственной власти. В данном варианте децентрализации свойственен императив контроля, который осуществляет властно-полномочный «донор» в отношении соответствующего «реципиента».

Представляется, что только при комплексном исследовании особенностей и ресурсов децентрализации государственной власти можно постичь ее глубокое демократическое назначение, оптимизировать соотношение различных форм децентрализации в целях повышения эффективности функционирования государства, выявить механизм реального обеспечения государственного единства последнего.

Библиография

1 См., например: Тихомиров Ю.А. Централизация и децентрализация: динамика соотношения // Журнал российского права. 2007. № 2; Палагнюк А.Ф. Принципы централизации и децентрализации публичной власти в современной России // История государства и права. 2007. № 1; Махина С.Н. Сущность и системные характеристики политико-правовой категории «децентрализация» в современном демократическом государстве // Государство и право. 2006. № 7.

2 См., например: Международная научная конференция «Централизм, демократия, децентрализация в современном государстве: конституционно-правовые вопросы». - М.: 7-9 апреля 2005 г.

3 Послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации от 8 июля 2000 г. «Какую Россию мы строим» // Российская газета. 2000. 11 июля.

4 Послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации от 3 апреля 2001 г. «Не будет ни революций, ни контрреволюций» // Российская газета. 2001. 4 апр.

5 Послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации от 18 апреля 2002 г. «России надо быть сильной и конкурентоспособной» // Российская газета. 2002. 19 апр.

6 Послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации от 16 мая 2003 г. // Российская газета. 2003. 17 мая.

7 См.: Послание Президента РФ Федеральному Собранию Российской Федерации от 26 мая 2004 г. // Российская газета. 2004. 27 мая.

8 Послание Президента РФ Федеральному Собранию Российской Федерации от 10 мая 2006 г. // Российская газета. 2006. 11 мая.

9 См.: Послание Президента РФ Федеральному Собранию Российской Федерации от 25 апреля 2005 г. // Российская газета. 2005. 26 апреля.

10 Послание Президента РФ Федеральному Собранию Российской Федерации от 26 апреля 2007 г. // Российская газета. 2007, 27 апреля.

11 См.: Делягин М.Г. Россия после Путина. Неизбежна ли в России «оранжево-зеленая» революция? - М.: Вече, 2005. С. 416.

12 См.: Эбзеев Б.С., Радченко В.И. Единство и целостность государства как интегративный принцип государственного строительства (опыт истории и современность) // Законодательство и экономика. 2004. № 11.

13 См., например: Полищук Л. Российская модель «переговорного федерализма»: Политико-экономический анализ // Политика и экономика в региональном измерении / Под ред. В. Климанова, Н. Зубаревич. - М.-СПб.: Летний сад, 2000. С. 88-108; Митрохин С. Предпосылки и основные этапы децентрализации государственной власти в России // Центр - регионы - местное самоуправление / Под ред. Г. Люхтерхандт-Михалевой, С. Рыженкова. - М.- СПб.: Летний сад, 2001. С. 47-87.

14 См., например: Барциц И.Н. Правовое пространство России: вопросы конституционной теории и практики. - М.: МГУ, 2000; Он же. Конституционно-правовое пространство России: формирование и динамика. - М.: РАГС, 2001; Федоров А.В. Проблемы обеспечения единого правового пространства. // Адвокат. 2002. № 8.

15 См.: Савин В.И. Коллизии в федеративных отношениях и конституционно-правовой механизм их разрешения. - М.: Изд-во МГИМО (У), «Экон-Информ», 2005. С. 94-97.

16 См.: Махина С.Н. Сущность и системные характеристики политико-правовой категории «децентрализация» в современном демократическом государстве // Государство и право. 2006. № 7. - С. 23-24.

17 Авакьян С.А. Конституционно-правовые проблемы централизма, демократии и децентрализации в современном государстве // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 8.

18 Тихомиров Ю.А. О модернизации государства // Журнал российского права. 2004. № 4.

19 СМ.: Шишова Ж.А. Централизация: каковы пределы? // Законодательство и экономика. 2007. № 1.

20 См.: Тихомиров Ю.А. Централизация и децентрализация: динамика соотношения // Журнал российского права. 2007. № 2.

21 См.: Палагнюк А.Ф. Принципы централизации и децентрализации публичной власти в современной России // История государства и права. 2007. № 1. - С. 4-6.

22 Воронина Н.В., Бабанин В.А. Конституционное регулирование налоговых правоотношений на современном этапе // Все для бухгалтера. 2006. № 17.

23 См.: Митрохин С. Децентрализация власти в России // http://www.yabloko.ru/Themes/SG /decentr.html

24 Тихомиров Ю.А. Государственное управление: модели и реальность // Право и экономика. 2006. № 4.

25 См.: Черепанов В.А. Конституционно-правовые основы разделения государственной власти между Российской Федерацией и ее субъектами. - М.: МЗ-ПРЕСС, 2003. - С. 42.

26 См.: Глигич-Золотарева М.В. Разграничение предметов ведения и полномочий между уровнями публичной власти: зарубежный опыт // Журнал российского права. 2003. № 4.

27 См.: Чертков А.Н. Четкость и единообразие конституционно-правовых понятий и разграничение компетенции // Журнал российского права. 2004. № 2.

28 См.: Савин В.И. Децентрализация и новая централизация Российского федерализма конца ХХ - начала ХХI вв. (конституционно-правовой опыт развития): Монография. - М.: Изд-во РУДН, 2007. С. 10.

29 См.: Павлушкин А.В. Роль права в обеспечении интересов в федерации // Журнал российского права. 2005. № 12.

30 Петров Н. Федерализм по-российски // Pro et Contra. Т. 5. 2000. № 1. С. 27.

31 См., например: Овсепян Ж.И. О «географии» распространенности конституционных (уставных) судов в субъектах Российской Федерации и причинах «пробуксовки» (торможения) процессов федерализации (децентрализации) конституционной (уставной) юстиции в региональных субъектах Российской Федерации // Ученые записки: сборник научных статей. Юридический факультет РГУ. Ростов н/Д., 2000. Вып. 2.

32 Watts R.L. Comparing Federal System. Kingston, 1999. P. 6.

33 Кинг П. Классификация федераций // Полис. 2000. № 5. С. 9.

34 Элейзер Д.Дж. Сравнительный федерализм // Полис. 1995. № 5. С. 106.

35 Osaghae E.A. A Reassessment of federalism as a Degree of Decentralization // The Journal of Federalism. Vol. 20. Winter 1990. № 1. P. 85-86.

36 См.: Введенский В.Г., Горохов А.Ю. Россия: испытание федерализмом. Теория и практика отечественного и зарубежного опыта. М., 2002. - С. 66-73.

37 См.: Шайхлисламов Э.Р. Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве // История государства и права. 2007. № 20. С. 6-7.

38 См.: Фляйнер Т., Фляйнер Л. Федерализм, федеративные государства и децентрализация // Казанский федералист. 2002. № 1. - С. 84.

39 Черепанов В.А. Конституционно-правовые основы разделения государственной власти между Российской Федерацией и ее субъектами. - М.: МЗ-ПРЕСС, 2003. - С. 30.

40 См.: Авакьян С.А. Конституционно-правовые проблемы централизма, демократии и децентрализации в современном государстве // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 8.

41 См.: Махина С.Н. Сущность и системные характеристики политико-правовой категории «децентрализация» в современном демократическом государстве // Государство и право. 2006. № 7. С. 22.

Савин В.И. Децентрализация и новая централизация Российского федерализма конца ХХ - начала ХХI вв. (конституционно-правовой опыт развития): Монография. - М.: Изд-во РУДН, 2007. - С. 10.

Дементьев А.Н. Разграничение предметов ведения и полномочий в системе организации публичной власти по «вертикали» // Гражданин и право. 2002. № 5.

См.: Конституционное право зарубежных стран / Под ред. М.В. Баглая, Ю.И. Лейбо, Л.М. Энтина. - М.: НОРМА, 1999.

См., например: Чиркин В.Е. Разделение властей: Социальные и юридические аспекты // Советское государство и право. 1990. № 8; Энтин Л.М. Разделение властей: опыт современных государств. - М., 1995; Чеботарев Г.Н. Принцип разделения властей в государственном устройстве Российской Федерации. Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 1997; Баренбойм П.Д. Дух Конституции России и восточное происхождение «западной» доктрины разделения властей // Законодательство и экономика. 2004. № 1; Булаков О.Н. Представительная власть в системе разделения властей // Законодательство и экономика. 2004. № 8.

Керимов А.Д. Исполнительная власть в системе разделения властей // Гражданин и право. 2001. № 9, 10.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Минниахметов Алмаз Фанилович. Децентрализация государственной власти в федеративном государстве: 12.00.01 Минниахметов, Алмаз Фанилович Децентрализация государственной власти в федеративном государстве:теоретико-правовое исследование: диссертация... кандидата юридических наук: 12.00.01 Уфа, 2007 192 с., Библиогр.: с. 149-162 РГБ ОД, 61:07-12/2046

Введение

Глава I. Теоретические аспекты децентрализация государственной власти в федеративном государстве

1.1. Понятие, субъекты, цели, задачи, принципы децентрализации государственной власти в федеративном государстве: 12

1.2. Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве 28

1.3. Типология федеративных государств в зависимости от степени децентрализации государственной власти 40

1.4. Проблемы соотношения децентрализации и централизации государственной власти 70

Глава II. Проблемы совершенствования механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации

2.1. Централизация и децентрализация государственной власти в России: исторический аспект 80

2.2. Правовая основа механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации 85

2.3. Организационные мероприятия механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации 94

2.4. Ресурсное обеспечениев механизме децентрализации государственной власти в Российской Федерации 126

2.5. Совершенствование контроля в механизме децентрализации государственной власти в Российской Федерации 133

Заключение 143

Список использованных источников и литературы 149

Приложение 1 163

Приложение 2 181

Введение к работе

Актуальность темы исследования обусловлена теоретической и практической значимостью вопросов, связанных с процессами децентрализации государственной власти в федеративных государствах.

В последние десятилетия, характеризующихся сменой политических режимов в ряде государств, в обществе неизменно возрастает интерес к либеральным идеям, в частности, к организации государственной власти, максимально приближенной к народу.

Рассмотрение вопросов децентрализации государственной власти для демократизации государственного управления в федеративном государстве, выявление сущностных особенностей механизма децентрализации и моделей его применения в различных государствах позволит осуществить выбор оптимальной модели децентрализации государственной власти в Российской Федерации, а также будет способствовать демократизации государственного управления в нашей стране.

Степень научной разработанности темы. Вопросы демократизации государственного управления были предметом научных изысканий с древних времен. В трудах античных мыслителей Аристотеля, Цицерона, Полибия присутствуют идеи о необходимости демократического управления государством общества и связанным с этим распределением государственных функций между различными органами.

О необходимости переноса баланса власти с вышестоящего на нижестоящий уровень государственного управления указывали в своих работах Ж.Блан, М. Бэрджесс, Ф.Ваге, Ж.М. Вирье, С. Вудард, А. Гамильтон, Дж. Джей, Х.Д. Диккерман, а также российские специалисты в области государственного строительства Золотарева М.В, Г.В. Мальцев, М.Н. Марченко, Столяров М.В., Фадеева, М.Х. Фарукшин, В.Е. Чиркин и др.

Отдельные аспекты исследуемых в диссертации проблем рассматривались в монографиях И.Н. Барцица, И.Л. Бачило, Ф.Х. Гумерова,

4 Б. Зигана, Л.М. Карапетяна, А.Н. Клечкина, О.Е. Кутафина, И.А. Ледяха, Ю.Б. Люлина, Ф.Р. Основина, Ф.М. Раянова, А.А. Собчака, К. Страусса, Д.Л. Суркова, В.Н. Тихонова, А.Г., Чеботарева, З.М. Черниловского, Б.Н. Шахрая, Б.С. Эбзеева и др.

При наличии множества трудов, посвященных отдельным аспектам децентрализации государственной власти, комплексных исследований децентрализации государственной власти в федеративном государстве, выявления механизма децентрализации и проблем его функционирования в Российской Федерации в отечественной юридической науке пока не проводилось. Российскими и западными учеными до сих пор не выработано универсального подхода к определению термина «децентрализация государственной власти», его сущности и методов реализации.

Объектом исследования являются общественные отношения, связанные с вопросами децентрализации государственной власти в федеративных государствах и практикой их реализации в современных федеративных государствах.

Предметом исследования выступают понятие, субъекты, цели, задачи и принципы децентрализации государственной власти в федеративном государстве, механизм децентрализации государственной власти в федеративных государствах и его составляющие, модели децентрализации государственной власти в федерациях.

Цель настоящего исследования состоит в комплексном исследовании процессов децентрализации государственной власти в федеративных государствах, определении оптимальных моделей децентрализации государственной власти в федерациях и разработке на этой основе рекомендаций по дальнейшему совершенствованию механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации.

5 Основные задачи диссертационного исследования:

Разграничение понятий «децентрализация», «регионализация»,
«федерализм»; определение понятия «децентрализация государственной
власти в федеративном государстве»;

выявление субъектов, целей, задач и принципов децентрализации государственной власти в федеративном государстве;

определение понятия «механизм децентрализации государственной власти»; исследование составляющих механизма децентрализации государственной власти в федеративных государствах;

Сравнительно-правовой анализ сложившейся децентрализации
государственной власти в современных федеративных государствах;

формулировка предложений по оптимизации механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации.

Теоретическая и методологическая основа. Теоретическую и методологическую основу диссертации составили работы ученых по проблемам теории государства и права, материалы научных и практических конференций по различным аспектам организации государственной власти.

При решении поставленных задач использованы современные методы познания, вьшвленные и разработанные современной наукой и апробированные практикой. В исследовании применены методы диалектического познания, аналитический, системный, структурно-функциональный, исторический, сравнительно-правовой и другие методы, принципы единства исторического и логического, абстрактного и конкретного.

Научная новизна диссертационной работы. В диссертации впервые предпринята попытка комплексного анализа децентрализации государственной власти в федеративных государствах. Автором дано определение термину «децентрализация государственной власти в федеративном государстве», что позволило разграничить понятия «децентрализация», «федерализм» и «регионализация». Определены и

проанализированы принципы, цели и задачи децентрализации государственной власти. Дано понятие механизма децентрализации государственной власти и рассмотрены его элементы. В диссертации рассмотрены различные модели децентрализации государственной власти в федеративных государствах (в том числе - в Российской Федерации), содержатся предложения по совершенствованию механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации.

Результатом научного анализа данной проблемы являются следующие выносимые на защиту выводы и положения:

1. «Децентрализация государственной власти в федеративном
государстве - это осуществляемый с целью демократизации
государственного управления перенос баланса государственной власти с
федерального на региональный уровень, который происходит путем
рассредоточения, наделения и передачи определенных государственных
полномочий и ресурсов от федеральных органов государственной власти
органам государственной власти субъектов федерации».

2. Централизация и децентрализация взаимосвязаны и дополняют
друг друга, поэтому проблема выбора между централизацией и
децентрализацией - это выбор оптимальной организационной структуры
управления, которая, помимо демократизации государственной власти,
должна обеспечить реализацию цели с наименьшими затратами ресурсов.

Субъектами децентрализации государственной власти в федеративных государствах являются федеральные органы государственной власти и органы государственной власти субъектов федерации. Местное самоуправление может выступать субъектом децентрализации публичной, но не государственной власти.

Децентрализация государственной власти в федеративном государстве базируется на следующих принципах:

принцип единства и системности;

принцип комплементарное;

принцип субсидиарности;

принцип демократизма;

принцип ресурсной обеспеченности.

5. Децентрализация государственной власти осуществляется при помощи определенного механизма. Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве - это совокупность способов и приемов переноса баланса государственной власти с федерального на региональный уровень с целью демократизации государственного управления.

Механизм децентрализации государственной власти включает в себя следующий ряд составляющих:

I. Правовая основа децентрализации государственной власти в федеративном государстве:

I. Законодательная база разграничения сферы деятельности, функций
и ответственности между органами государственной власти федеративного
государства и его субъектов.

2 Законодательная база ресурсного обеспечения процесса децентрализации государственной власти в федеративных государствах.

II. Организационные мероприятия:
1.В законодательной сфере:

1) наделение значительным объемом законодательных полномочий
региональных парламентариев;

2) участие региональных парламентов в законодательном процессе на
государственном уровне.

3) применение системы общего права;
2.В исполнительной сфере:

1) отсутствие жесткой вертикали власти (отношений подчинения);

2) демократические формирование и роспуск исполнительных
органов государственной власти субъектов федерации.

3. В судебной сфере - наличие или отсутствие у субъекта права
принимать решение об организации и функциях судебной системы;

4. Участие региональных органов государственной власти в
формировании федеральных органов государственной власти;

III. Ресурсное обеспечение;

IV. Контроль (преобладание общественного контроля над
государственным).

6. Анализ истории Российского государства показывает, что
временами в России происходило изменение баланса власти между
различными уровнями государственного управления, однако данные
процессы не были связаны с децентрализацией государственной власти, а
были обусловлены другими причинами, в числе которых - стремление
решить национальный и территориальный вопросы.

7. Механизм децентрализации государственной власти в Российской
Федерации в настоящее время находится в стадии становления, при этом, если
правовую базу децентрализации государственной власти можно считать в
недостаточной мере, но все же сформированной, то организационные мероприятия
по децентрализации государственной власти в нашей стране проводятся пока слабо.
Кроме того, существуют значительные проблемы в развитии таких составляющих
механизма децентрализации, как ресурсное обеспечение и контроль.

8. Политико-правовые коллизии, которые возникают между федеральным
центром и субъектами Российской Федерации, порождены не федерализмом как
формой государственного устройства, а вытекают из несовершенства механизма
децентрализации, прежде всего, в сфере разграничения полномочий.

1) в целях создания в Российской Федерации достаточной для проведения децентрализации государственной власти в сфере разграничения полномочий законодательной базы представляется необходимым принять по примеру Казахстана Концепцию разграничения полномочий между уровнями

9 государственного управления и совершенствования межбюджетных отношений;

в целях уточнения перечня вопросов, по которым должны приниматься исключительно федеральные правовые акты, целесообразно принять соответствующий федеральный закон;

в федеральное законодательство следует внести изменения, предусматривающие, что высшее должностное лицо субъекта Российской федерации несет ответственность за свою деятельность не перед Президентом, а перед Правительством Российской Федерации;

4) в качестве основания для досрочного прекращения полномочий высшего должностного лица субъекта Российского Федерации и (или) органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, необходимо законодательно закрепить такое положение, как утрата доверия со стороны населения;

5) в целях решения проблемы «коллизий» решений
Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных
(уставных) судов субъектов Российской Федерации представляется
возможным перераспределить полномочия Российской Федерации и ее
субъектов в сфере осуществления конституционного правосудия, с целью
устранения совпадающих полномочий либо признать совпадающие
полномочия Конституционного Суда Российского Федерации и
конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации в
качестве сферы совместного ведения (конкурирующих полномочий)
Российской Федерации и ее субъектов по вопросам осуществления
конституционного правосудия;

6) необходимо обеспечить с учетом опыта зарубежных федераций
реальное участие субъектов Российской федерации в формировании
федеральных органов государственной власти путем изменения порядка
формирования федеральных органов государственной власти;

7) требуется установление такого порядка, при котором
дополнительные доходы регионов (сверх плановых доходов, принятых в
качестве базы), полученные ими в результате проведения собственной
экономической политики, распределялись бы между федеральным и
соответствующим региональным бюджетами в пропорции, позволяющей
заинтересовать регионы в расширении собственной экономической базы;

8) необходимо вовлечение населения в сферу общественного
контроля.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость работы определяется как новизной поставленных проблем, так и тем, что сформулированные в ней выводы и обобщения, в определенной мере, развивают и дополняют соответствующие разделы теории государства и права.

Практическое значение диссертации заключается в том, что предложения по совершенствованию механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации могут быть учтены в процессе разграничения полномочий между федеральным центром и российскими регионами, при осуществлении реформирования системы органов государственной власти Российской Федерации, а также субъектами законодательной инициативы при подготовке проектов законов в области государственного строительства и развития институтов гражданского общества.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в процессе преподавания курсов «Теория государства и права», «Проблемы теории государства и права», а также - в исследовательской деятельности по проблемам федерализма и организации государственной власти.

Апробация результатов исследования. Выводы и основные положения диссертации изложены в опубликованных работах, а также в выступлениях автора на научно-практических конференциях и семинарах.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав,

11 включающих 9 параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы.

Понятие, субъекты, цели, задачи, принципы децентрализации государственной власти в федеративном государстве

В истории любого государства проявляются две закономерные тенденции в функционировании и развитии государственной власти: централизация и децентрализация. Если первая заключается в возрастающем сосредоточении властных и управленческих полномочий в высших институтах государства, то вторая, напротив, - в переходе этих полномочий нижестоящим в политической системе или автономным, относительно самостоятельным, государственным субъектам.

В науке распространено мнение, что соотношение уровней централизации и децентрализации власти и управления обусловливает формы государственного устройства и организации власти и управления. Таковыми являются унитарная форма и федерация. Они характеризуют национально-территориальную организацию государственной власти и управления и представляют реализацию форм государственного устройства - унитаризма и федерализма1.

По мнению ряда ученых, наивысшей степени развития процесс децентрализации получает только при федеративном устройстве государства. К примеру, В.Б. Пастухов полагает, что по своей сути федерализм может быть понят как высшая ступень современного развития разделения власти, образования, говоря «американским языком», благодаря системе гражданских сдержек и противовесов, ограничивающих централизованный этатизм на различных уровнях («этажах») государственного устройства - федеральном, региональном, местном. На этой ступени принцип ограничения власти путем ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную ветви дополняется формированием еще одного противовеса государственным прерогативам в виде контрвласти субъекта федерации.

Данное утверждение представляется достаточно спорным. Действительно, федерация предполагает наиболее полное и последовательное разделение функций, предметов ведения и полномочий между органами государственной власти федеральными и субъектов федерации. Это является следствием специфики федерации, в которой в качестве источника власти выступают не только все граждане государства (народ в целом), но также население (граждане) его территориальных образований (субъектов федерации). Однако можно привести немало примеров, когда составные части унитарного демократического государства более автономны и независимы, нежели субъекты федеративного государства (например, в унитарной Франции и федеративной Индии).

Определить, почему не всегда федеративная форма государственного устройства сопровождается значительной степенью децентрализации государственной власти, причины и способы решения этой проблемы позволит решить системное исследование соотношения понятий «федерализм» и «децентрализация», механизма децентрализации и моделей децентрализации в федеративных государствах.

Следует отметить, что в российской и зарубежной юриспруденции выработаны десятки всевозможных определений понятий «федерализм» и «федерация». Однако, как справедливо отмечают В.Е. Чиркин, Э.В. Тадевосян, в последние годы термин «федерация» становится достаточно размытым: «такая неопределенность, выражающаяся, прежде всего, в неоправданно расширительном применении этого понятия, приводит, с одной стороны, к неправомерному смешению государственного федерализма

3 Пастухов В.Б., Новый федерализм для России: институционализация свободы // Полис. 1994. №3. и негосударственного (например, организационно-политического), а с другой - к такому расплывчатому истолкованию федерализма, когда чуть ли не любая существенная децентрализация, регионализация или автономизация страны выдается за ее федерализацию и даже за саму государственную федерацию».4

Как известно, в последнее время существенные различия между унитарными и федеративными государствами, а также между федерациями и конфедерациями стираются. Так, в настоящее время известны унитарные государства, в которых административно-территориальные единицы пользуются не меньшими правами, нежели субъекты федерации (Италия, Испания) и федеративные государства, в которых субъекты, практически, лишены самостоятельности, соответствующей им по статусу (Бразилия). В.Е. Чиркин в связи с этим в качестве еще одной формы территориального устройства выделил так называемые региональные государства, к которым отнес Италию, Испанию, Шри-Ланку и ЮАР. При этом, как указывает ученый, «региональное государство не определяется конституцией, как федерация, по традиции оно считается унитарным государством, но на деле имеет некоторые черты федерации. Его нередко рассматривают как переходную форму от унитаризма к федерализму».

Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве

В отечественной науке отсутствуют системные исследования механизма децентрализации государственной власти в федеративном государстве» Вместе с тем, для того, чтобы найти наиболее оптимальные пути регулирования отношений в сфере децентрализации государственной власти, необходимо рассмотреть механизм децентрализации. Учитывая, что предметом настоящего исследования является децентрализация государственной власти в федеративном государстве, нами предпринята попытка сформулировать понятие механизма децентрализации государственной власти именно в федеративном государстве, рассмотреть его элементы.

На наш взгляд, механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве - это совокупность способов и приемов переноса баланса государственной власти с федерального на региональный уровень с целью демократизации государственного управления (далее - механизм децентрализации) Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве, по нашему мнению, включает в себя следующий ряд составляющих: /. Правовая основа Правовая основа децентрализации государственной власти в федеративном государстве состоит из двух взаимосвязанных компонентов; 1. Законодательная база разграничения сферы деятельности, функций и ответственности между органами государственной власти федеративного государства и его субъектов, 2. Законодательная база ресурсного обеспечения процесса децентрализации государственной власти в федеративных государствах.

Законодательной базой разграничения сферы деятельности, функций и ответственности между органами государственной власти федеративного государства и его субъектов являются федеральная конституция, конституции (уставы) субъектов федерации, федеральные законы, договоры о разграничении полномочий между федерацией и ее субъектами.

Законодательная база ресурсного обеспечения процесса децентрализации государственной власти в федеративных государствах включает в себя помимо указанных документов также законы субъектов федерации, подзаконные акты федеральных и региональных органов государственной власти,

II Организационные мероприятия

Организационные мероприятия - практическая реализация законодательных норм по разграничению сферы деятельности, функций и ответственности между органами государственной власти федерации и ее субъектов, направленная на перенос баланса государственной власти с федерального уровня на региональный.

При децентрализованном государственном управлении на высшем уровне власти сосредоточены полномочия стратегического типа и координационные. Это результат изменения конфигурации организации при уменьшении количества уровней управления, росте сложности труда, увеличения его масштаба, уменьшения его специализации а, следовательно, уменьшения формализации деятельности работников. Очевидно, что один орган или даже уровень власти не в состоянии решить все проблемы. Соответственно нижестоящий уровень власти концентрируется на осуществлении полномочий тактического характера.

В настоящее время существуют различные классификации форм децентрализации государственных функций. Ряд ученых выделяет такие формы децентрализации государственных функций, как деконцентрация и деволюция.

Под деконцентрацией, или как ее иногда называют, административной децентрализацией понимается процесс, в рамках которого функции управления передаются нижестоящим государственным органам в иерархической системе государственной власти, не ослабляя при этом вертикальной иерархии самой системы: нижестоящие государственные структуры остаются в вертикальном подчинении центральных властей.

Таким образом, «деконцентрированные», рассредоточенные государственные органы, находясь ближе к сфере своей деятельности, чем центральные органы, могут действовать на основе лучшего знакомства с ситуацией и располагают большими возможностями для претворения в жизнь административных решений. Вот почему процесс деконцентрации иногда еще называют «административной децентрализацией»,

Деконцентрация больше касается административного аспекта управления и имеет своей целью реформирование иерархического распределения функций между центральными и нецентральными органами управления.

Деволюция означает предоставление прав нижестоящим органам принимать решения и вести самостоятельную финансовую и управленческую деятельность40. Деволюция предполагает, что нижестоящие органы власти законодательно приобретают независимый статус, они рассматриваются как административный уровень, за которым центральные органы власти могут осуществлять только опосредованный контроль. Деволюция государственного управления может быть эффективной в тех сферах и вопросах государственной деятельности, где не требуется проведение единой государственной политики41.

Централизация и децентрализация государственной власти в России: исторический аспект

Как указывалось ранее, в истории любого государства проявляются две закономерные тенденции в функционировании и развитии государственной власти: централизация и децентрализация. Вместе с тем, можно согласиться с Л.В. Смирнягиным, который указывал, что «основную толщу своей истории Россия прошла как унитарное, жестко централизованное государство,..».135 Речь не идет об игнорировании периодов ослабления центральных органов власти, однако это, как правило, было обусловлено иными причинами.

Определенное разграничение полномочий между уровнями было присуще государственной власти даже в Древнерусском государстве. В защиту данной точки зрения свидетельствует так же то обстоятельство, что в Древнерусском государстве «наряду с «законом русским» параллельно существовали сильные «законы» древлян, радимичей, северян, кривичей и т.лл. Однако не следует забывать7 что «Древнерусское государство представляло собой объединение княжеств». 37 Следовательно, полномочия передавались не сверху вниз, что происходит при децентрализации государственной власти, а снизу вверх.

Характеризуя централизованную царскую Россию, следует отметить, что и в ее истории были периоды делегирования одним уровнем власти другому ряда государственных полномочий. Так, например, созданное в составе России Польское королевство руководствовалось собственной Конституцией 1815 года. Значительное количество полномочий получили в составе России Хивинское ханство, Бухарский эмират, а также Великое княжество Финляндское. Так, согласно «Основным законам» от 23 апреля 1906 года, автором которых явился С. Ю, Витте, «Великое княжество Финляндское, составляя нераздельную часть государства Российского, во внутренних делах управляется особыми установлениями, на основании особого законодательства.,». На протяжении 37 лет (с 1801 до 1838 года) на территории Грузии функционировало Верховное грузинское правительство, обладавшее самостоятельностью в решении ряда государственных вопросов.

Вместе с тем, предоставление особых прав отдельным территориям, а не всем составным частям свидетельствует не о попытке демократизации государственного управления, а о стремлении царского правительства решить национальный вопрос и вопрос территориальной целостности Российского государства.

В 20-е годы в послереволюционной России и позднее в Советском Союзе преимущественное развитие получили централизованные структуры органов управления, «Организация учета, контроль над крупнейшими предприятиями, превращение всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный механизм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом, - вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи», - так сформулировал В.И.Ленин основные задачи государственного строительства139. В принципе такой централизованный подход к созданию органов управления с преобладанием планово-контролирующих функций был исторически и теоретически оправдан, поскольку прежние субъекты управления должны были уйти со сцены вместе с соответствующим аппаратом управления, а новые еще только должны были начать формироваться.

Более или менее сложившиеся субъекты управления были только на верхнем уровне. «Задача управления государством, которая выдвинулась теперь на первый план перед Советской властью, представляет еще ту особенность, что речь идет теперь - и, пожалуй, впервые в новейшей истории цивилизованных народов - о таком управлении, когда преимущественное значение приобретает не политика, а экономика»140. Естественно, В.И Ленин говорил здесь не об управлении, «которое есть», а об управлении, «которое будет», когда будет создана необходимая экономическая база для этого. К сожалению, прогноз вождя не оправдался. Тенденции к централизации продолжали возрастать, вместе с тем усиливалось значение именно политики, а не экономики, в сфере управления.

В период Перестройки и (середина-конец 80-х) в России впервые сложилась структура органов управления так называемого либерального типа с постоянно ослабевающим федеральным центром. Распался СССР. На политическом горизонте замаячили идеи преобразования Российской Федерации в конфедерацию. Вместе с тем на волне огульной критики национально-территориального принципа построения федеративной системы стали раздаваться призывы возвратиться к административно-территориальному принципу организации власти и управления, положив в основу губернское построение государства, тем самым вернуться к централизованному государству дооктябрьского (1917) образца.

Правовая основа механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации

Правовую основу механизма децентрализации государственной власти в Российской Федерации составляют законодательная база разграничения сферы деятельности, функции и ответственности между органами государственной власти в Российской Федерации и законодательная база ресурсного обеспечения процесса децентрализации государственной власти в Российской Федерации. Рассмотрим их.

Законодательная база разграничения сферы деятельности, функций и ответственности между органами государственной власти в Российской Федерации.

Правовые основы разграничения предметов ведения и полномочий меэвду Федерацией и ее субъектами заложены Конституцией Российской Федерации. Часть 3 статьи 11 устанавливает, что «разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти су&ьектов Российской Федерации осуществляется настоящей Конституцией, Федеративным и иными договорами».

Конституционное разграничение компетенции федерального Центра и субъектов Федерации осуществлено в главе третьей Конституции «Федеративное устройство» - ст. ст. 71 и 72 где установлены соответственно перечни предметов собственного ведения Российской Федерации и совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, а ст. 73 определяет, что по всем остальным предметам ведения субъекты Российской Федерации обладают всей полнотой государственной власти.

Разграничение предметов ведения и полномочий между Федерацией и ее субъектами является динамичным процессом, который основывается и рассматривается во взаимосвязи со ст, ст. 5, 66 (ч,ч. 4? 5), 67, 76,77,78 (чл. 2, 3), 85 (чЛ), 125 (ч. Эти конституционные нормы определяют: - порядок правового регулирования конституционно установленных предметов ведения; -особенности отношений между «сложносоставными» субъектами Российской Федерации; -принципы взаимного делегирования осуществления части полномочий федеральных и региональных органов исполнительной власти; -порядок разрешения споров о компетенции, а также разногласий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации.

Как показывает сложившаяся практика, при правовом регулировании разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти Российской Федерации, наряду с Конституцией Российской Федерации и Федеративным договором, применяются следующие формы:

1 Федеральные законы. В ст. 11 (ч. 3) Конституции Российской Федерации федеральные законы как правовой инструмент, обеспечивающий разграничение предметов ведения и полномочий, не названы, однако из смысла ст. ст. 72 и 76 (ч. 2) Конституции Российской Федерации, рассматриваемых системно, вытекает, что принципы и порядок их разграничения могут устанавливаться федеральными законами. 2, Федеративный договор и иные договоры о разграничении полномочий.

Договоры о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов РФ прямо предусмотрены ст. 11 (ч.З) Конституции Российской Федерации как правовой инструмент разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, Соглашения о разграничении полномочий между органами исполнительной власти по конкретным предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации являются составной частью договоров о разграничении предметов ведения и полномочий в соответствии с Указом Президента Российской Федерации и сложившейся договорной практикой.

Юридической основой договорной практики разграничения сфер общественных отношений, регулируемых федеральными органами государственной власти является Федеральный закон «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий мевду органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации».

Как указывают специалисты, практика заключения договоров предопределена о&ьективными причинами, и? в первую очередь, сложным социально-экономическим положением в стране, а также неурегулированностью многих вопросов на уровне федерального законодательства.

В поддержку необходимости существования подобных договоров ГА. Тэрр выдвигает следующие доводы:

1. Двусторонние договоры легче изменить, чем федеральную Конституцию, поэтому такая схема придает гибкость российскому федерализму; она не допускает преждевременной конституциализации разграничения полномочий между федеральным центром и субъектами федерации, позволяя экспериментировать для выявления приемлемого разграничения полномочий.

2. Такая схема позволяет приспособиться к специфическим проблемам и особым обстоятельствам конкретных регионов.

1. Нарушение российских законов

Тезис о стихийной децентрализации получает подтверждение, когда мы обращаемся к распространенной практике нарушения субъектами федерации российских законов. В сущности, эти нарушения в основной своей массе являются каналами перераспределения властных полномочий, - добавим, перераспределения, производимого регионами односторонне и явочным порядком.

Само собой разумеется, что противоречия между региональными и федеральными законами - обычное дело для повседневной законодательной рутины федеративного государства. Но в данном случае речь идет отнюдь не о случайных несоответствиях, возникающих в рабочем порядке, а о сознательной установке на “самостийность” законодательства субъекта федерации. Появились уже и теоретики такого подхода. Председатель Палаты Республики Государственного Собрания Республики Саха Е. М. Ларионов заявляет:

“Ряд зарубежных, российских ученых и политиков считает, что федерализм бывает централизованным и децентрализованным. На первый взгляд, такой подход в теоретическом плане правильный, однако, на практике централизованный федерализм постепенно приводит к методам унитарного государства. В связи с этим могут раздаваться голоса, и они уже раздаются, что необходимо привести в соответствие конституции республик, уставы краев и областей к Конституции Российской Федерации. На наш взгляд, это и есть централизованный федерализм.

Отсюда следует, что истинный федерализм ничего общего не имеет с понятием централизованного федерализма, и мы думаем, близнецов конституций и уставов не должно быть, как в прошлые времена, когда мы их просто списывали.”

Возникает подозрение, что якутский спикер сознательно затушевывает суть проблемы. Требование привести в соответствие конституциии уставы субъектов РФ с российской Конституцией трактуется им как механическое копирование и в таком абсурдном виде отвергается. Между тем очевидно, что в данном требовании содержится нечто иное, а именно обязанность устранять противоречия между региональным и федеральным законодательством в части, не относящейся к собственным предметам ведения субъектов федерации.

Совершенно очевидно, что острие этого логического трюка направлено г-ном Ларионовым против сторонников единства законодательного поля в России. В то же время он предоставляет нам право причислить к адептам “децентрализованного федерализма”, всех тех, включая самого себя, кто отстаивает право субъектов РФ вступать в противоречие с федеральными законами и тем самым присваивать явочным порядком полномочия федерального центра.

Разговор о несоответствии Конституций и законов ряда субъектов РФ федеральному законодательству ведется с 1994 года. Уже тогда обращалось внимание на то, что 7 республик в составе РФ (Якутия, Башкирия, Татарстан, Чечня, Тува, Коми, Бурятия) провозгласили себя суверенными. При этом Башкирия объявила свои отношения с РФ договорными, а Татарстан заявил о прерогативе “самостоятельно определять свой государственно-правовой статус” и назвал себя субъектом международного права. Кроме того, Татарстан, Башкирия и Саха (Якутия) закрепили в своих конституциях механизмы приостановки федеральных законов, “ущемляющих интересы республики, а Тува, сделавшая то же самое, пошла еще дальше, предусмотрев право выхода из Российской Федерации. Были установлены грубые нарушения рядом республик Конституции РФ в области прав человека, национального и языкового равноправия, гражданства, налогового законодательства, воинской службы. Отмечались факты очевидного вторжения этих субъектов РФ в компетенцию федерации (например, в вопросе о назначении республиканских прокуроров). .

С тех пор не появилось никаких признаков тому, что вышеозначенные республики вняли справедливой критике и устранили хотя бы самые вызывающие пункты противоречий с Конституцией РФ, - за исключением тех крайне редких случаев, когда их заставил это сделать Конституционный Суд.

Авторитет последнего, впрочем, также попирался самым беззастенчивым образом. Достаточно указать на решения КС от 13.03. 92 относительно ряда нормативных актов Республики Татарстан. Неконституционными были признаны, в частности, положения о договорной основе отношений Татарстана и Российской Федерации, о его статусе как субъекта международного права, об ограничении действия на его территории законов России. Все эти положения, тем не менее, продолжают фигурировать в татарской Конституции и поныне.

Не следует забывать, что речь идет об Основных законах республик, призванных задать алгоритмы развития их законодательных систем. Следовательно, не отреагировав адекватно и вовремя на указанные нарушения, федерация позволила заложить в эти алгоритмы вирус хронического несоответствия федеральному законодательству. Так или иначе, но процесс накапливания несоответствий и противоречий в российской системе законодательных актов продолжается и постепенно переходит в качественно новую фазу.

Если раньше субъекты РФ принимали неконституционные акты “тихо и незаметно”, стараясь не привлекать к такого рода законотворчеству особого внимания, то теперь они все чаще бросают российскому законодательству открытый вызов. Так, в ноябре 1996 года Президент Бурятии Потапов объявил о введении в республике “Особого режима управления экономикой и социальной сферой”, а главным элементом этого режима провозгласил отказ от выполнения ряда республиканских и федеральных законов.

На той же пресс-конференции, где Потапов сделал заявление об особом режиме, он поведал представителям СМИ о любопытном разговоре, состоявшемся между ним и Президентом Татарстана Шаймиевым:

“Я советовался с удмуртами. Сейчас видите в Удмуртии как идут дела. Я когда с Волковым советовался я говорю: “Слушай, я Шамиеву сказал: “Вот, что у нас произошло”. Он говорит: “Ну и дурак. Не надо было идти [на выборы глав муниципальных образований - С. М.].... Надо было назначать [глав муниципальных образований - С. М.] с согласия [представаительных органов самоуправления]”. Я говорю:

Вы-то это сделали, но вы же Конституцию Российской Федерации нарушили и Федеральное законодательство нарушили!

Ну и что, нарушили? Зато порядок будет там.”

Из этого разговора становится ясным, насколько большую роль в расшатывании российского законодательства играют признанные “авторитеты” суверенизации и сам процесс обмена опытом между региональными лидерами.

В ряде случаев имеет место открытое неповиновение требованиям законодательства. Так, Президент и парламент Калмыкии отказались приводить избирательное законодательство республики в соответствие с федеральным даже после после того, как Центризбирком во всеуслышание заявил о грубейших нарушениях Конституции.

Ниже будут более подробно рассмотрены нарушения отдельных законов.

Если попытаться сформулировать основные результаты этого процесса, то мы придем к следующим выводам:

• узурпация властных полномочий;
• облегчение произвольного доступа к бюджетным средствам
• массовые нарушения гражданских прав

2. Узурпация властных полномочий

Имеет два направления - внутреннее и внешнее, которые как правило развиваются параллельно и одновременно. Под внутренним направлением я имею ввиду присвоение Главами субъектов РФ администраций функций других внутрирегиональных органов власти - правительств, законодательных собраний, судов и органов местного самоуправления. Такое присвоение может осуществляться как в скрытой, так и в явной форме.

Пример демонстративного поведения как всегда преподносит президент Калмыкии Илюмжинов. 16 февраля 1998 г. он подписал указ об упразднении республиканского правительства и переходе его полномочий к Президенту, т. е. к самому себе. Мотивы этого поступка “Известия” усматривают в том, что “ликвидация правительства дает возможность президенту распоряжаться бюджетом более свободно, чем прежде.” В данном случае Илюмжинов нарушил не федеральное, а республиканское законодательство, но несмотря на это логика его действий вполне вписываласть в стратегию противостояния федерации, поскольку, как пишут “Известия”: “Известны усилия К. Илюмжинова, направленные на создание лояльных ему во всех отношениях федеральных структур: системы судов, прокуратуры, милиции. Фактически, в республике... осталась единственная федеральная структура, на которую не распространяется власть амбициозного президента - это управление федеральной службы безопасности в Калмыкии. Тем не менее К. Илюмжинов делает все возможное, чтобы сменить неугодного ему начальника ФСБ.” [И. Корольков, Произошел ли в Калмыкии тихий государственный переворот? Известия, 19.02.98 №31]

Особенно интересны попытки легитимизировать подчинение территориальных органов федеральных структур. Такая попытка была предпринята президентом Ингушетии Русланом Аушевым, который вынес на референдум вопрос о переведении правоохранительных органов и судов из федерального в республиканское подчинение. Верховный Суд РФ признал незаконным это решение, что встретило крайне болезненную реакцию в руководстве республики. Помощник президента сказал: “Решение о проведении референдума принимал съезд ингушского народа, и он же будет его отменять”. [Алла Барахова, В Ингушетии все равно проведут референдум, Коммерсантъ-daily, №27, 18.02.98]

3. Ущемление прав граждан на местное самоуправление

Особый интерес представляют собой массовые нарушения регионами российского законодательства, например те, которые были предприняты после принятия в1995 году закона “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации.”

Нарушения субъектами РФ ее Конституции и законов повсеместно случались и раньше, но с появлением, развитием и укреплением органов местного самоуправления эти нарушения утратили абстрактный характер, потому что начали вонзаться в живую плоть: порождать конфликты и человеческие трагедии.

Республики в составе РФ первыми увидели в местном самоуправлении угрозу своему всемогуществу, которого они достигли путем постепенного перетягиания полномочий от федерального центра, - и первыми объявили крестовый поход на этот новый и только нарождающийся в России институт гражданского общества.

Именно поэтому в течение 1996 года критика местного самоуправления заняла столь значительное и почетное место в идеологии властвующих региональных элит. При этом наиболее распространенными являются три аргумента:

а) полноценное самоуправление - дело далекого будущего. Президент Татарстана Шаймиев: “Мы находимся только в начале пути к созданию демократического общества. По-моему, сейчас еще рано принимать законы о местном самоуправлении на уровне городов и районов”.

б) местное самоуправление вносит хаос и дезорганизацию в систему руководства регионом. Глава Республики Мордовия Меркушин: “Многие депутаты нижней палаты парламента убеждены в том, что демократия - это когда власть опускается до самых низов. Но за такими красивыми словами сегодня скрывается опасность потери управляемости страной, субъектом Федерации...”

в) отсутствие финансовой базы не позволяет формировать органы самоуправления на большинстве территорий. Председатель Смоленской областной Думы Антуфьев: “Сегодня гораздо важнее улучшить положение в экономике, а потом, когда это произойдет, шаг за шагом развивать местное самоуправление, создавать его экономическую базу”.

Поражает наивность, с которой региональные лидеры не замечают, что точно такие же аргументы могут быть обращены против столь горячо любимого и защищаемого ими федерализма! Действительно, совершенно невозможно понять, почему выбирать власть на уровне городов и районов преждевременно, а на уровне субъектов федерации - самое время. Почему выборная власть в муниципальных образованиях дезорганизует управление регионах, а вот выборная власть в регионах отнюдь не дезорганизует управление Россий в целом, и напротив, даже укрепляет?

Однако, в наиболее абсурдное противоречие впадают те региональные лидеры, которые говорят об отсутствии надлежащей финансовой базы для местного самоуправления. Особенно в том случае, если возглавляемые ими регионы сами являются дотационными. Когда г-н Меркушин рассуждает о недостаточности экономической базы местного самоуправления, он видимо забывает, что Республика Мордовия представляет собой один из самых депрессивных регионов России, целиком зависящий от федеральных дотаций.

“Какое у нас местное самоуправление, когда 80 - 90% районов сейчас живут на трансферте, финансовой базы нет”, - сокрушается Президент Бурятии Потапов. И это - через 10 минут после торжественно-назидательного заявления: “Надо ускорить и действительно придвинуться к действительному федерализму. Россия, провозглашая сейчас федерализм, на самом деле сохраняет унитарное государство.” Позвольте, но ведь Бурятия тоже самым безнадежным образом “сидит на трансферте”, о чем г-н Потапов сообщил на той же самой пресс-конференции! Значит, федерализм без денег строить можно, а местное самоуправление нельзя? Унитарное государство в масштабе региона - хорошо, а в масштабе России - плохо?...

Еще один пример. Председатель Смоленской областной Думы Антуфьев вошел в Государственную Думу с предложением: “Установить переходный период реформирования системы местного самоуправления сроком на 2 года. На время переходного периода разрешить назначаемость руководителями исполнительной власти субъектов российской Федерации глав муниципальных образований местного самоуправления по согласованию с представительным органом власти данных муниципальных образований”. В пояснительной записке предложение мотивируется тяжелым положением регионов, отсутствием финансовой базы самоуправления. Остается, однако, непонятным, почему по тем же самым причинам г-н Антуфьев не предлагает ввести переходный период реформирования федеративных отношений, на время которого разрешить “назначаемость” Президентом России руководителей исполнительной власти субъектов федерации? Ведь Смоленская область тоже неспособна обеспечить за счет собственных источников минимальную бюджетную потребность.

Совершенно очевидно, что критика местного самоуправления в устах региональных лидеров основана на двойном стандарте и служит исключительно для оправдания их нежелания делиться с кем бы то ни было властными полномочиями и финансовыми ресурсами.

Именно этим стремлением и было продиктовано массовое нарушение субъектами федерации российского законодательства о местном самоуправлении. В авангарде данного демарша выступил традиционный лидер российской “суверенизации” Татарстан.

29 ноября 1994 года в Конституцию Татарстана была внесена поправка, согласно которой в городах и районах республики власть осуществляется не органами местного самоуправления (как значилось в первоначальном тексте), а органами государственной власти в лице Советов народных депутатов. На следующий день Президент Шаймиев подписал закон “О местных органах государственной власти и управления”, в котором новая система была прописана более подробно. Главная ее особенность заключается в том, что глава местной администрации (района или города) назначается Президентом Республики Татарстан с согласия соответствующего Совета народных депутатов.

В число стойких нарушителей федерального законодательства о местном самоуправлении Татарстан попадает с весны 1996 года - после того как он отказался приводить свои нормативные акты в соответствие с законом “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”, который требует формировать на уровне городов и районов органы местного самоуправления и не допускает никаких “согласований” кандидатов в главы местной администрации с региональными лидерами.

Примерно с этого же времени татарский закон “О местных органах государственной власти и управления” начинает играть роль своеобразной “нормативной модели” для тех региональных администраций, которые решились встать на путь фактической ликвидации органов самоуправления в городах и районах. В качестве одного из “рядовых” примеров такого рода подражания можно привести принятый в первом чтении (28.10.96) проект закона “О территориальных органах государственной власти Новосибирской области“, предполагающий избрание в районах и городах областного значения Советов депутатов и практику назначения глав территориальных администраций по согласованию с советами.

Наиболее радикальная и в то же время скандальная попытка реализовать “татарскую модель” была предпринята руководством Удмуртии.

В отличие от Новосибирской области и ряда других регионов, где органы местного самоуправления в районах и городах не избирались, в Удмуртской республике местные выборы прошли еще в апреле 1994 года. Принятый в 1995 году Федеральный закон автоматически взял избранные органы местного самоуправления под свою защиту. В этих условиях руководство республики, увидевшее в новом институте управления угрозу своему всевластию, отважилось бросить федеральному законодательству открытый вызов.

В апреле 1996 года Госсовет Удмуртии по инициативе своего председателя Александра Волкова принял закон “О системе органов государственной власти в Удмуртской республике”, которым фактически упраздняется система органов местного самоуправления, существовавшая в республике с 1994 года. Вместо нее предлагалось ввести жесткую административную вертикаль, подчиненную Президиуму Госсовета (т.е. фактически лично Волкову) и прикрываемую декоративными Советами депутатов. Во исполнение этого закона, находящегося в открытом противоречии с Конституцией и законодательством России, в республике начался процесс ликвидации законно избранных населением органов местного самоуправления. Под давлением Волкова большинство избранных мэров и глав районных администраций Удмуртии безропотно сложили с себя полномочия и приняли статус руководителей, назначенных Президиумом (!) Госсовета Удмуртии. Представительные органы самоуправления были заменены так называемыми “Объединенными Советами” (термин, также взятый из татарского закона), состоящими из депутатов упраздненных органов местного самоуправления и депутатов Госсовета первого созыва (!!), избранных от соответствующих территорий. Только городская Дума Ижевска вместе с мэром города Анатолием Салтыковым осмелилась оказать сопротивление произволу. В результате А. Салтыков в нарушение всех российских законов был отстранен от своей должности решением Госсовета. В настоящее время Конституционный Суд рассматривает несколько исков по этому делу.

Удмуртская эпопея продемонстрировала готовность региональных элит консолидироваться во имя отстаивания своих общих корпоративных интересов. В октябре 96 года в удмуртской прессе появилось обращение глав 15 республик к президенту России отозвать из Конституционного Суда запрос по Удмуртии. Обращение подписали главы Адыгеи, Республики Алтай, Башкирии, Бурятии, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Калмыкии, Карачаево-Черкесии, Коми, Марий Эл, Мордовии, Татарстана, Тывы, Удмуртии и Хакасии. Основной пафос обращения заключался в том, что субъекты РФ вправе сами решать, в каком виде должно существовать местное самоуправление на их территориях. Эта же идея содержалась в поправке к закону “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”, внесенной Советом Федерации по инициативе А. Волкова и С. Антуфьева и отвергнутой Государственной Думой.

Все эти факты свидетельствуют о том, насколько активными, настойчивыми и солидарными могут быть региональные элиты, отстаивающие свои полномочия и привилегии от “посягательств” снизу . Теперь было бы нелишним рассмотреть и те способы, к которым они прибегают с целью перетягивания их сверху , от федерального центра.

4. Межбюджетные отношения в Российской Федерации: поймать рыбку в мутной воде

Одной из характерных особенностей умонастроения региональных элит является их ярко выраженное нежелание реформировать нынешнюю крайне запутанную, неясную и противоречивую систему отношений между центром и субъектами РФ.

С этой точки зрения наибольший интерес вызывают межбюджетные отношения, поскольку самым красноречивым показателем могущества власти на региональном уровне является объем финансовых ресурсов, находящихся в ее управлени.

Нынешнюю систему межбюджетных отношений можно уподобить темному лесу, а центральные и региональные органы власи - блуждающим в нем охотникам, которые надеются использовать темноту для переманивания друг у друга добычи обманным путем.

Вот основные параметры этого “темного леса”:

1) в стране отсутствует единая система оценки финансовых (налоговых) потенциалов субъектов РФ, а следовательно и их минимальной бюджетной потребности. И это - вопреки тому факту, что неравномерность экономического развития регионов в России, может быть, одна из самых высоких в мире;

2) имеющиеся на сегодняшний день показатели межбюджетных расчетов позволяют оценить только отношения между федеральным и региональными бюджетами, а не отношения между федеральным бюджетом и регионами в целом . Это обусловлено тем, что Федеральные отраслевые программы не учитываются в их региональном разрезе, так как средства по ним перечисляются через различные министерства и ведомства, минуя территориальные бюджеты. Не подлежат учету (не говоря уже о контроле) и средства региональных внебюджетных фондов, которые порою бывают очень значительны;

3) в стране до сих пор отсутствует (даже на концептуальном уровне) методика определения минимальных стандартов уровня жизни, на основе которой можно было бы рассчитать минимальный уровень бюджетной обеспеченности каждого региона, определить поправочные коэффициенты, позволяющие добиться более или менее справедливого распределения финансовой помощи.

Ввиду обстоятельства, изложенного в пункте 1, формальное равенство регионов в вопросе отчисления налогов в федеральный бюджет, оборачивается глубоким неравенством и вопиющей несправедливостью. В результате Москва, чей налоговый потенциал в 2 раза превосходит среднероссийский, отчисляет в федеральный бюджет такую же долю налога на прибыль (в том числе и на прибыль банков!), что и та же Мордовия, чей потенциал в 2 раза ниже общероссийского.

При такой системе существенно выигрывают богатые субъекты РФ, ничего не теряют бедные и теряют очень многое средние. Ведь совершенно очевидно, что таким образом производится скрытое дотирование богатых регионов, в то время как регионы со средним потенциалом искусственно ставятся в положение дотационных, т. е. вынужденных месяцами дожидаться возвращения изъятых у них доходов в виде трансфертов. Бедным же регионам, полностью зависящим от трансфертов, в сущности безразлично, в каких размерах их мизерные доходы изымаются центром. Побочный результат этой системы - встречные финансовые потоки, являющиеся одной из причин как коррупции, так и задежек бюджетного финансирования.

Обстоятельство, изложенное под № 2 означает, что обсуждение проблем оказания централизованной помощи субъектам федерации по сути сведено к распределению или перераспределению средств одного Федерального фонда финансовой поддержки регионов. В результате трансферты практически не влияют на выравнивание бюджетов субъектов Федерации.

Наконец, обстоятельство №3 не позволяет справедливо распределить даже те средства, которые мобилизуются в фонде финансовой поддержки.

Отсутствие данных, характеризующих налоговые потенциалы, равно как и суммарные финансовые потоки между центром и субъектами Федерации, практически исключает формирование взвешенной региональной экономической политики, соответствующей современным требованиям и политической обстановке. Это ведет к бесконтрольности расходования бюджетных средств и усугубляет экономическое положение в стране.

С другой стороны, эта ситуация оборачивается немалой выгодой для тех региональных руководителей, которые умеют использовать непрозрачность и противоречия межбюджетных отношений с целью увеличения финансовых преимуществ своих регионов. Очевидно, что таких удачливых регионов всегда будет меньшинство; и в этой связи возникает вопрос, почему проигрывающие регионы, имеющие большинство в Совете Федерации, не ставят вопрос о срочном реформировании системы? Ответ заключается в том обстоятельстве, что федеральный центр в лице своих финансовых органов сам является одним из опытнейших и заинтересованных охотников “темного леса”, или - искуснеших удильщиков в мутной воде... Центр заинтересован в сохранении нынешней системы в первую очередь потому, что она резко повышет его распределительные возможности, а значит - и уровень произвольности распределения. Чем выше степень произвола, тем жестче зависимость отдельного регионального лидера от благоволения центра, и тем легче сбивать настойчивость его требований к федеральному бюджету. Если же межбюджетные отношения будут реформированы на основе принципов прозрачности и непротиворечивости, то беспомощность и порочность финансовой деятельности центра неизбежно предстанут на всеобщее обозрение в беспощадной наготе.

Именно по этой причине центр заинтересован в том, чтобы те регионы, которые объективно проигрывают от существующей системы, поддерживали в себе иллюзию о преимуществах индивидуально-договорных отношений с центром. И делать это ему удается благодаря известной психологической особенности: в условиях отсутствия (или неясности) правил игры каждому игроку кажется, что он может перехитрить всех остальных.

5. Соблазны и лукавство договорной федерации

На мой взгляд, изложенные в предыдущей главе особенности взаимоотношений центра и регионов представляют собой главный контекст затянувшегося процесса заключения договоров Российской Федерации с собственными субъектами.

Здесь как бы сама собой напрашивается аналогия с процессом строительства финансовых пирамид. 89 субъектов РФ можно уподобить вкладчикам, имеющим каждый свою “кровную” долю в общем фонде, которые в данном случае равнозначны определенным экономическим полномочиям государства (включая бюджетные, распорядительные и т. п.), являющимся источником дивидендов в виде контроля над финансовыми ресурсами. Существует только два способа поделить этот фонд:

1) синхронное распределение полномочий на основе единых для всех объективных критериев;

2) поочередное наделение полномочиями в соответствии с индивидуальными договоренностями.

Совершенно очевидно, что аналогия с финансовыми пирамидами возникает при реализации второго варианта. В этом случае наиболее внушительную и ценную часть фонда разделят между собой вкладчики, сумевшие протолкаться в очередь первыми; и сделают они это за счет большинства вкладчиков, стоящих в середине и конце. Крайне интересен вопрос: при каких условиях остается в выигрыше главный махинатор (в нашем случае - федеральный центр)? Ответ: только в том случае, если ему удастся убедить основную массу вкладчиков, что каждый из них согласно очереди получит свою долю со всеми причитающимися дивидентами. Если же не удастся, то его ожидает банкроство, потому что вся очередь предъявит ему иск на получение полномочий в том же объеме, которым он одарил счастливчиков, стоявших в списке очередников самыми первыми.

Для того, чтобы понять, о чем идет речь, достаточно проанализировать те преимущества, которые получили лидеры договорного процесса Татарстан и Башкортостан. В 1995 году все субъекты РФ платили в федеральный бюджет 10 % подоходного налога, тогда как Татарстан - только 1 %. Все регионы отдавали центру половину акцизов на спирт и вино-водочные изделия и в полном объеме - акцизы на нефть, нефтепродукты и газ; Татарстан и Башкирия оставляли эти акцизы целиком у себя. Это означает, что оба эти субъекта РФ в гораздо меньшей пропорции, чем остальные участвовали в финансировании депрессивных регионов, социальных программ, армии, государственной границы и целого ряда других жизненно важных институтов Федерации.

Преимущества, полученные следующей шеренгой договорников, носили уже менее ярко выраженный характер. Так, Свердловская область и ряд других субъектов РФ уже не получили в свое распоряжение фиксированных долей от тех или иных налогов (сверх общефедерального уровня); однако, им удалось добиться возможности закрепления таких долей в ежегодных соглашениях, заключаемых с Мнфином. Еще одно достижение данной категории регионов - оставлять часть федеральных налогов в зачет поступлений по федеральным программам. Казалось бы, таким путем решается одна из проблем, описанных в предыдущей главе (устранение искуственной дотационности, встречных финансовых потоков и т. д.). Но ведь это делается на основе индивидуального договора с двумя-тремя из субъектов РФ, что означает сужение оперативного маневра для решения аналогичной проблемы десятком других регионов!

Заслуживает упоминания еще одно преимущество, получаемое регионами, заключившими договоры на манер Свердловской области. Это есть счастье независимости от задержек, перебоев и явной несправедливости, возникающих при выплате трансфертов. Действительно, помимо несуразностей, связанных с расчетом трансфертов, получающие их регионы страдают от избирательности центра в ходе их непосредственной выплаты, когда одни получают все сразу и сполна, а другие мучительно ожидают месяцами и даже годами.

Особая проблема - соглашения о разграничении собственности. При отсутствии единых для всей России критериев оценки государственной собственности решение вопроса о ее разграничении зависит от произвола договаривающихся сторон. Таким образом, здесь мы имеем еще один дополнительный источник экономического неравенства, вытекающий из субъективных причин.

Главный порок нынешней федеративной системы заключается не столько в том, что она - договорная, сколько в том, что она основана на множественности договоров, каждый из которых имеет сепаратный и чуть ли не кулуарный характер. Не случайным представляется тот факт, что договоры очень часто скрываются от общественности, переводятся чуть ли не в разряд государственной тайны. Однажды депутат Государственной Думы, жаловался мне, что губернатор области, от которой он избирался, отказывается ознакомить его с текстом договора...

Эта секретность объясняется очень просто. Смысл договорного процесса состоит в том, чтобы

2) каждый из этих остальных пребывал в иллюзии, что заключив свой сепаратный договор он выигрывает больше, чем мог бы добиться в борьбе за всеобщее равноправие.

Более сильные и ловкие присваивают полномочия в большем объеме и становятся федеративной знатью. Менее оборотистые образуют “черную кость”, несущую всю тяжесть трудов по поддержанию федерации. Возникает система узаконенного неравенства федеративных отношений, которая и была названа выше иерархическим федерализмом.

Каталог заданий.
Конституция Рф, основы конституционного строя

Сортировка Основная Сначала простые Сначала сложные По популярности
Пройти тестирование по этим заданиям
Вернуться к каталогу заданий
Версия для печати и копирования в MS Word

Конституцию от всех других федеральных законов отличает

1) высшая юридическая сила

2) обязательность для всех граждан

3) государственная обеспеченность

4) нормативно-правовой характер

Пояснение.

Конституция - основной закон государства, поэтому только он может иметь высшую юридическую силу.

Ответ: 1

Анастасия Смирнова (Санкт-Петербург)

Конституцию обязаны соблюдать все, но это не является её отличием от других федеральных законов.

Что из перечисленного относится к полномочиям Президента РФ?

1) осуществляет управление федеральной собственностью

2) определяет основные направления внутренней и внешней политики

3) разрабатывает и представляет в Государственную Думу РФ государственный бюджет

4) обеспечивает проведение в Российской Федерации единой финансовой, кредитной и денежной политики

Пояснение.

Президент любой формы правления всегда должен определять направления развития страны.

Ответ: 2

В чем наиболее полно выражается демократический смысл Конституции РФ?

1) во введении двухпалатного парламента

2) в закреплении основных обязанностей граждан

3) в провозглашении федеративного устройства государства

4) в закреплении принципа разделения властей

Пояснение.

Принцип разделения властей означает, что законотворческая деятельность осуществляется законодательным (представительным) органом, исполнительно-распорядительная деятельность - органами исполнительной власти, судебная власть - судами, при этом законодательная, исполнительная и судебная ветви власти самостоятельны и относительно независимы. Разделение властей основывается на естественном разделении таких функций, как законотворчество, государственное управление, правосудие. Каждая из ветвей в той или иной степени осуществляет государственный контроль. Современное понимание принципа разделения властей дополнено также необходимостью разделения полномочий (предметов ведения) между органами государственной власти и управления и муниципальными органами. В федеративном государстве система государственных органов двухуровневая, разделена на федеральные органы власти и органы власти субъектов федерации.

Ответ: 4

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

В ведении федеральных органов власти находится

1) защита прав и свобод человека и гражданина

2) разработка конституций субъектов Федерации

3) система органов государственной власти республик

4) вопросы местного самоуправления

Пояснение.

В соответствии со статьей 71 Конституции РФ в ведении федеральных органов власти находятся:

а) принятие и изменение Конституции Российской Федерации и федеральных законов, контроль за их соблюдением;

б) федеративное устройство и территория Российской Федерации;

в) регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина; гражданство в Российской Федерации; регулирование и защита прав национальных меньшинств;

г) установление системы федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти, порядка их организации и деятельности; формирование федеральных органов государственной власти;

д) федеральная государственная собственность и управление ею;

е) установление основ федеральной политики и федеральные программы в области государственного, экономического, экологического, социального, культурного и национального развития Российской Федерации;

ж) установление правовых основ единого рынка; финансовое, валютное, кредитное, таможенное регулирование, денежная эмиссия, основы ценовой политики; федеральные экономические службы, включая федеральные банки;

з) федеральный бюджет; федеральные налоги и сборы; федеральные фонды регионального развития;

и) федеральные энергетические системы, ядерная энергетика, расщепляющиеся материалы; федеральные транспорт, пути сообщения, информация и связь; деятельность в космосе;

к) внешняя политика и международные отношения Российской Федерации, международные договоры Российской Федерации; вопросы войны и мира;

л) внешнеэкономические отношения Российской Федерации;

м) оборона и безопасность; оборонное производство; определение порядка продажи и покупки оружия, боеприпасов, военной техники и другого военного имущества; производство ядовитых веществ, наркотических средств и порядок их использования;

н) определение статуса и защита государственной границы, территориального моря, воздушного пространства, исключительной экономической зоны и континентального шельфа Российской Федерации;

о) судоустройство; прокуратура; уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство; амнистия и помилование; гражданское, гражданско-процессуальное и арбитражно-процессуальное законодательство; правовое регулирование интеллектуальной собственности;

п) федеральное коллизионное право;

р) метеорологическая служба, стандарты, эталоны, метрическая система и исчисление времени; геодезия и картография; наименования географических объектов; официальный статистический и бухгалтерский учет;

с) государственные награды и почетные звания Российской Федерации;

т) федеральная государственная служба.

Правильный ответ указан под номером 1.

Ответ: 1

Предметная область: Политика. Федеративное устройство Российской Федерации

Депутат Го­су­дар­ствен­ной Думы работает

1) на вре­мен­ной основе

2) по совместительству

3) на по­сто­ян­ной основе

4) по контракту

Пояснение.

Ответ на вопрос содержится в Конституции РФ:

Депутаты Государственной Думы работают на профессиональной постоянной основе. Депутаты Государственной Думы не могут находиться на государственной службе, заниматься другой оплачиваемой деятельностью, кроме преподавательской, научной и иной творческой деятельности.

Ответ: 3

Предметная область: Право. Система российского права, законотворческий процесс

Лина Картавченко 31.03.2014 08:12

"кроме пре­по­да­ва­тель­ской, на­уч­ной и иной твор­че­ской де­я­тель­но­сти."- это сбивает с толку, разве в таком случае депутат работает не по совместительству?

Петр Дмитриевич Садовский

Ориентируйтесь на статью Конституции, как известно она обладает высшей юридической силой.

Президент Рос­сии является главой

1) Конституционного Суда

2) Федерального Собрания

3) Правительства РФ

4) Российского государства

Пояснение.

Ответ: 4

Предметная область: Политика. Органы государственной власти Российской Федерации

Во всех случаях, когда Президент РФ не в состоянии выполнять свои обязанности, их временно исполняет

1) Председатель Верховного Суда РФ

2) Председатель Правительства

3) Председатель Совета Федерации

4) Председатель Конституционного Суда

Пояснение.

Правильный ответ указан под номером 2.

Ответ: 2

Предметная область: Политика. Органы государственной власти Российской Федерации

Конституция об­ла­да­ет высшей юри­ди­че­ской силой. Это означает, что

1) ни один пра­во­вой акт не может ей противоречить

2) вынося решения, суд дол­жен прямо ссы­лать­ся на ста­тьи Конституции

3) она за­креп­ля­ет изменения, про­изо­шед­шие в стране

4) она за­креп­ля­ет правовые га­ран­тии граждан страны

Пояснение.

Правильный ответ ука­зан под но­ме­ром 1.

Ответ: 1

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

Внесение по­пра­вок в тек­сты принятых за­ко­нов является в РФ не­по­сред­ствен­ной функцией

1) Президента РФ

2) Правительства РФ

3) Федерального Со­бра­ния РФ

4) Верховного Суда РФ

Пояснение.

Правильный ответ ука­зан под но­ме­ром 3.

Ответ: 3

Предметная область: Право. Законотворческий процесс в Российской Федерации

1) порядке заключения и содержании трудового договора

2) единстве экономического пространства в РФ

3) формах государственного регулирования экономики

4) условиях и порядке ограничения дееспособности

Пояснение.

См. 1 главу Конституции «Основы Конституционного строя» РФ, цитата из документа.

Правильный ответ указан под номером 2.

Ответ: 2

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

К основам конституционного строя РФ отнесено положение о

1) обстоятельствах, исключающих наступление уголовной ответственности

2) поддержке конкуренции, свободе экономической деятельности

3) формах государственной цензуры средств массовой информации

4) закреплении земли в государственной собственности

Пояснение.

Статья Конституции РФ, смотри главу 1.

Правильный ответ указан под номером 2.

Ответ: 2

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

К основам конституционного строя РФ отнесено положение о

1) видах и условиях заключения гражданских договоров

2) органах местного самоуправления как органах государственной власти

3) реализации принципа разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную

4) формах юридической ответственности за совершение правонарушений

Пояснение.

Смотри 1 Главу Конституции РФ «Основы Конституционного строя».

Ответ: 3

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

К ос­но­вам конституционного строя РФ от­не­се­но положение о

1) порядке на­зна­че­ния судей Кон­сти­ту­ци­он­но­го Суда РФ

2) признаках, поз­во­ля­ю­щих квалифицировать про­ти­во­прав­ное деяние как ад­ми­ни­стра­тив­ный проступок

3) единой го­су­дар­ствен­ной идеологии

4) политическом многообразии, многопартийности

Пояснение.

Смотри Кон­сти­ту­цию РФ главу 1 «Основы кон­сти­ту­ци­он­но­го строя».

Правильный ответ ука­зан под но­ме­ром 4.

Ответ: 4

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

Валентин Иванович Кириченко

Основы конституционного строя Российской Федерации регулируют не все, а наи­более важные общественные отношения, характеризующие российскую государствен­ность. Порядок назначения судей Конституционного Суда РФ к ним не относится.

К основам конституционного строя РФ отнесено положение о

1) юридических лицах как субъектах гражданского права

2) порядке заключения брака

3) признании идеологического многообразия

4) разграничении полномочий федеральных министерств, агентств и служб

Пояснение.

Смотри Конституцию РФ Главу 1 «Основы Конституционного строя».

Правильный ответ указан под номером 3.

Ответ: 3

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

Конституция РФ устанавливает принцип суверенитета. Он означает, что

1) церковь отделена от государства и системы образования

2) народы, проживающие на территории РФ, имеют равные права

3) человек, его права и свободы признаются высшей ценностью

4) государственная власть самостоятельно издаёт общеобязательные для всех правила поведения

Пояснение.

Суверенитет - это независимость государства от других стран, возможно решать вопросы без вмешательства внешних сил.

Правильный ответ указан под номером 4.

Ответ: 4

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

Конституция провозглашает РФ социальным государством. Это означает, что

2) закрепляется многообразие форм собственности

4) политика государства направлена на обеспечение достойной жизни и свободного развития личности

Пояснение.

Социальное государство - значит, адаптированное под проведения политики, направленной на обеспечение общественно полезных преобразований в социальной сфере.

1. означает, что Россия - многонациональное государство

2. Россия - правовое государство

3. Россия - светское государство

Правильный ответ указан под номером 4.

Ответ: 4

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

Конституция РФ уста­нав­ли­ва­ет принцип суверенитета. Он означает, что

1) в РФ признаётся идео­ло­ги­че­ское многообразие

2) народы, про­жи­ва­ю­щие на тер­ри­то­рии РФ, имеют рав­ные права

3) государственная власть самостоятельно уста­нав­ли­ва­ет и обес­пе­чи­ва­ет правопорядок

4) единая го­су­дар­ствен­ная власть раз­де­ле­на на три ветви - законодательную, ис­пол­ни­тель­ную и су дебную

Пояснение.

Суверенитет - самостоятельность и не­за­ви­си­мость государства в ре­ше­нии внутренних во­про­сов от внеш­не­го вмешательства.

Правильный ответ ука­зан под но­ме­ром 3.

Ответ: 3

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

Конституция РФ провозглашает светский характер государства. Это означает, что

1) народы, проживающие на территории РФ, имеют равные права

2) человек, его права и свободы признаются высшей ценностью

3) церковь в РФ отделена от государства и системы образования

4) политика государства направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие личности

Пояснение.

1. означает, что Россия многонациональное правовое государство

2. означает, что Россия - демократическое, правовое государтсво

4. означает, что Россия - социальное государство

Правильный ответ указан под номером 3.

Ответ: 3

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

Конституция - это

1) концепция развития государства

2) основной закон государства

3) свод законов государства

4) правовая система страны

Пояснение.

По определению, это главный свод законов государства, она обладает высшей юридической силой

1 не подходит в принципе.

Свод законов означает собрание всех законов страны, не только основных (которые и содержатся в Конституции), но и федеральных и т. д.

Правовая система - это система, а Конституция - это закон.

Правильный ответ указан под номером 2.

Ответ: 2

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя

Конституция провозглашает РФ правовым государством. Это означает, что

1) государство и все его органы подчинены закону

2) народы, проживающие на территории РФ, имеют право на выход из состава РФ

3) церковь отделена от системы образования и социального призрения

4) государственная власть самостоятельно издаёт общеобязательные правила поведения

Пояснение.

Правово́е госуда́рство - государство, вся деятельность которого подчинена нормам и фундаментальным принципам права.Подчинённость деятельности верховных органов власти стабильным законам или судебным решениям является отличительным признаком конституционных политических режимов. Принцип соблюдения предписаний права всеми его субъектами, в том числе, обладающими властью лицами или органами, называется «законностью» в российской и «верховенством права» в западной юриспруденции.

Правильный ответ указан под номером 1.

Ответ: 1

Предметная область: Право. Конституция Российской Федерации, основы конституционного строя