В настоящее время юридический статус медицинской документации именно как юридического документа не определен. Законодательство не содержит юридического определения «медицинская документация», хотя существует определение понятия «медицинские документы», под которыми понимаются специальные формы документации, ведущиеся медицинским персоналом, в которых регламентируются действия, связанные с оказанием медицинских услуг (ОСТ 91500.01.0005-2001. Отраслевой стандарт. Термины и определения системы стандартизации в здравоохранении", принят и введен в действие Приказом Минздрава России от 22.01.2001 № 12).

В свою очередь, в силу ст. 1 Федерального закона от 29.12.1994 № 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов» под документом понимается материальный носитель с зафиксированной на нем в любой форме информацией в виде текста, звукозаписи, изображения и (или) их сочетания, который имеет реквизиты, позволяющие его идентифицировать, и предназначен для передачи во времени и в пространстве в целях общественного использования и хранения. Под реквизитами документа, в частности, согласно "ГОСТ Р 7.0.8-2013. Национальный стандарт Российской Федерации. Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения", утв. Приказом Росстандарта от 17.10.2013 № 1185-ст, понимаются элементы оформления документа, к коим относятся:
- виза;
- гриф согласования;
- гриф утверждения;
- гриф ограничения доступа к документу;
- дата документа;
- место составления (издания документа);
- резолюция;
- адресат;
- отметка о наличие приложения;
- отметка о поступлении документа;
- отметка об исполнении документа и направление его в дело;

Как видно из представленного перечня реквизитов документа, лишь только некоторые из них имеют отношение к медицинской документации.

При этом также следует обратить внимание на то обстоятельство, что в настоящее время большинство форм использующейся в практике медицинской документации не установлено специальным нормативно-правовым актом. Так, согласно Письму Минздравсоцразвития РФ от 30.11.2009 № 14-6/242888, носящему как любое письмо исключительно рекомендательный характер, в связи с тем, что после отмены Приказа Минздрава СССР от 4 октября 1980 г. N 1030 "Об утверждении форм первичной медицинской документации учреждений здравоохранения" не было издано нового альбома образцов учетных форм, учреждения здравоохранения по рекомендации Минздрава России использовали в своей работе для учета деятельности бланки, утвержденные вышеуказанным Приказом.

В настоящее время действуют нормативно-правовые акты, утверждающие отдельные формы медицинской документации, либо формы медицинской документации по виду медицинской помощи (например, Приказ Минздрава России от 15.12.2014 № 834н "Об утверждении унифицированных форм медицинской документации, используемых в медицинских организациях, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях, и порядков по их заполнению";).

Таким образом достаточно мало оснований утверждать, что медицинская документация является юридическим документом. Наиболее оптимально следует рассматривать её как письменное доказательство по делу (например, в рамках статьи 71 ГПК РФ, ст. 75 АПК РФ), а иногда, например в случаях, связанных с фальсификацией медицинской документации – вещественным доказательством.

Судебная практика по уголовным делам коррупционной направленности в сфере здравоохранения. Преступления с использованием официальных документов. (В качестве примеров использованы материалы обобщения судебной практики рассмотрения уголовных дел коррупционной направленности судами ЯНАО за 2012-2013 г.).

На практике при решении вопросов о наличии либо отсутствии уголовной ответственности за деятельность в сфере документооборота возникают случаи возникновения трудностей в отграничении официальных документов от иных, в связи с чем, внося в документы ложные сведения или исправления, искажающие содержание документов, порой, ответственными за заполнение и оформление документов лицами изначально считается, что документ носит локальный характер и не порождает никаких юридических последствий, соответственно, кажется, что подобные деяния не влекут уголовного наказания.

Возрастающее количество видов и форм медицинской документации увеличивает и риск, связанный с уголовной квалификацией ее неправильного оформления. Для уголовно-правовой направленности в данной ситуации важна не форма документа, а его содержание.

Потому важно понимать, что тут отличие официального документа от иных документов будет в том, что это письменный акт, который, исходя из содержащихся в нем фактов и событий, имеет юридическое значение и влечет юридические последствия , что может выражаться в виде предоставления каких-либо прав, наличия каких-либо обязанностей.

Следует отметить, что предметом квалификации деяний по ст. 292 “Служебный подлог” могут быть любые официальные документы, соответствующие вышеназванному описанию , потому внесение должностными лицами ложных сведений или исправлений, искажающих содержание таких документов, может рассматриваться в рамках уголовного законодательства при установлении статуса документа как официального и при наличии корыстной или иной личной заинтересованности .

Если мотив корыстной заинтересованности очевиден - это извлечение какой-либо материальной выгоды, то иная личная заинтересованность, при которой нет умысла на извлечение выгод материального характера, может рассматриваться весьма широко и выражаться, например, в стремлении к карьерному росту, в желании улучшить показатели работы, в протекционизме, семейственности, сокрытии некомпетентности и т.п. При этом неважно, был ли использован подложный документ или нет, так как преступление по данной статье считается оконченным с момента совершения любого из вышеуказанных действий.

Таким образом, должностные лица, в том числе и должностные лица медицинских организаций, во избежание проблем уголовной ответственности должны уделять особое внимание правильному разграничению служебных документов и их заполнению.

Пример: Приговором Муравленковского городского суда К. и В. оправданы по обвинению в совершении нескольких преступлений, предусмотренных ст. 292 УК РФ.

Органами следствия К. и В. обвинялись в том, что, занимая должности в муниципальном учреждении здравоохранения, вносили в медицинские карты стационарных больных и статистические карты выбывших из стационара заведомо ложные сведения о нахождении пациентов на стационарном лечении и об объеме оказанной им медицинской помощи . В дальнейшем, эти документы являлись основанием для перечисления медицинскому учреждению соответствующей оплаты из Окружного фонда обязательного медицинского страхования.

Суд при оправдании К. и В. полагал, что вышеуказанные документы - медицинские и статистические карты, не являлись официальными, а носили информационный характер, применялись для решения ведомственных задач, не устанавливали никаких юридических фактов и не влекли правовых последствий.

Суд апелляционной инстанции оправдательный приговор отменил, в том числе, ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Вышеуказанные медицинские документы обладали признаками официальных документов и могли являться предметом служебного подлога. Порядок составления этих документов регламентирован государственными органами власти (приказ Министерства здравоохранения РФ № 413 от 30.12.02г., письмо Минздравсоцразвития РФ № 14-6/242888 от 30.11.09г.). Эти документы удостоверяли факты нахождения пациентов на стационарном лечении, что, в свою очередь, является основанием для перечисления медицинскому учреждению соответствующей оплаты. То есть, данные документы удостоверяли факты, имеющие юридическое значение. Подделка подобных документов может являться предметом преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ.

Уголовная ответственность медработника за подделку документов: служебный подлог

Подсудность: суд общей юрисдикции

Инстанция: первая, апелляционная

Приговор Ленинского районного суда города Челябинска от 03.02.2017 по делу № 1-111/2017

Врач-терапевт Курбанова У.М. осуждена за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 292 УК РФ (14 эпизодов) и ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Курбанова работала в должности врача-терапевта участкового в терапевтическом отделении областной больницы. Из корыстной и личной заинтересованности, чтобы получить стимулирующие денежные выплаты и улучшить показатели работы, она внесла заведомо ложные сведения в официальные медицинские документы. Врач заполнила учетные формы № 131/у и № 131/у-МК по 14 пациентам, которые не проходили диспансеризацию.

Курбанова осознавала, что учетные формы - официальные документы, они удостоверяют, что конкретный гражданин прошел диспансеризацию. Документы имеют правовое значение, связанное с получением врачом стимулирующих выплат за участие в проведении диспансеризации.

Курбанова не имела права получить стимулирующую выплату за законченный случай диспансеризации. Однако выплату ей перечислили лица, не осведомленные о ее преступных действиях, связанных с фальсификацией меддокументов. Таким образом, подсудимая использовала свое служебное положение врача-терапевта участкового, путем обмана похитила денежные средства, принадлежащие территориальному фонду ОМС, и распорядилась ими по собственному усмотрению.

В судебном заседании Курбанова согласилась с предъявленным обвинением. По совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, суд назначил Курбановой наказание в виде штрафа в размере 26 000 рублей.

Приговор Алатырского районного суда Чувашской Республики от 23.08.2012 по делу № 1-97/2012

Медсестра врача общей практики Храмова Р.Г. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ.

Как следует из материалов уголовного дела, Храмова занимала должность медицинской сестры врача общей практики. Согласно должностной инструкции медсестра наделена организационно-распорядительными и административно-хозяйственными полномочиями в отделении врача общей практики, т. е. является должностным лицом.

Действуя умышленно, из личной заинтересованности, Храмова использовала свои служебные полномочия вопреки интересам службы и неоднократно вносила в медицинские карты амбулаторных больных заведомо ложные сведения. Больные в определенные периоды якобы обращались в отделение врача общей практики за медицинской помощью, а также лечились в отделении.

Впоследствии Храмова на основании заведомо ложных сведений в официальных документах, медицинских картах амбулаторных больных изготовила и представила в районную больницу реестр счетов пролеченных больных за периоды. На основании сфальсифицированных документов должностные лица страховой компании, не осведомленные о преступных намерениях медсестры, перечислили денежные средства в районную больницу в счет оплаты якобы оказанных медуслуг.

Подсудимая в судебном заседании вину не признала. Врача в больнице нет. Один раз в неделю врач из другого села приезжал в больницу и принимал граждан. Статистические талоны на больных, обращавшихся в больницу, она не оформляла. В медкарты граждан несоответствующие записи не вносила. Реестры больных на оплату лечения формировала другая медсестра.

Однако суд посчитал факт совершения служебного подлога доказанным. Его подтверждают показания потерпевших, допрошенных по делу свидетелей, которые в совокупности согласуются между собой и с письменными доказательствами, исследованными в судебном заседании.

Суд назначил медсестре наказание в виде исправительных работ сроком на 1 год с удержанием 20% заработка в доход государства. Адвокат подсудимой подал кассационную жалобу на приговор суда.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Чувашской Республики изменила приговор, исключив осуждение за один из эпизодов служебного подлога. В этой части суд освободил Храмову от уголовной ответственности. Срок наказания снижен до 6 месяцев.

Приговор Половинского районного суда Курганской области от 04.02.2014 по делу № 1-1/2014

Главный врач Шушанова Ж.С. обвинялась в совершении преступлений, которые предусмотрены ч. 3 ст. 159.5, ч. 1 ст. 292 УК РФ, а также двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 160 УК РФ.

Шушанова действовала умышленно, с целью увеличить себе зарплату как врачу - акушеру-гинекологу. Она осознавала, что п. не будет исполнять обязанности врача - акушера-гинеколога Половинской ЦРБ, но подписала с ним трудовой договор и издала приказ о приеме п. на работу. Зарплату, которая начислялась П., Шушанова получала лично, при этом она исполняла его работу (ч. 1 ст. 292 УК РФ).

Далее главврач организовала внесение заведомо ложных сведений в медицинскую карту стационарного больного, выписной эпикриз и медико-технологический лист пациента А. Фактически такой пациент в больнице не лечился.

На основе этих документов медицинский статистик больницы сформировал реестры счетов, которые больница предъявила к оплате в страховую медицинскую организацию. Статистик не был осведомлен о преступных намерениях Шушановой. Страховая компания как распорядитель денежных средств территориального фонда ОМС оплатила медицинскую помощь, которая фактически не оказывалась (ч. 3 ст. 185 УК РФ).

Кроме того, органами предварительного следствия Шушанова обвинялась в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 160 УК РФ, - присвоении, то есть хищении чужого имущества, вверенного виновному, совершенном лицом с использованием служебного положения. Шушанова дважды давала указание экономисту больницы произвести расчет ей как главному врачу за счет средств экономии фонда оплаты труда за январь и февраль 2011 года.

Суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о том, что в действиях Шушановой имеет место мошенничество и подлог. Однако ее оправдали по двум эпизодам - присвоение или растрата.

В судебном заседании установлено, что Шушанова помимо должностных обязанностей главврача исполняла обязанности врача - акушера-гинеколога. Формулировки приказов «о распределении денежных средств экономии фонда оплаты труда» не содержат сведений о выплате денежных средств Шушановой именно как главному врачу.

Доводы обвинения сводились к тому, что Шушанова как главврач дала указание подчиненным сотрудникам включить себя в приказ о распределении экономии фонда оплаты труда. По мнению суда, эти доводы не опровергают позицию Шушановой о том, что она работала врачом-специалистом и дала указание включить себя в приказ именно как врача-специалиста, за счет ставки которого в том числе и образовался фонд экономии зарплаты.

Итак, несмотря на то что главный врач совершила служебный подлог, выплату за свою работу в качестве врача-специалиста она получила законно.

Приговор Кунцевского районного суда города Москвы от 26.11.2015 по делу № 1-445/15

Заведующая терапевтическим отделением - врач-терапевт участковый Габриэлян А.С. осуждена за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ.

Врач дважды совершила служебный подлог. По указанию заместителя главного врача, из боязни, что тот уволит ее, Габриэлян внесла в листок нетрудоспособности заведомо ложные сведения о нетрудоспособности гражданина С. с 30.01.2015 по 02.02.2015. Фактически С. в данный период был трудоспособен. Экспертизу временной нетрудоспособности Габриэлян не проводила. Точно такие же действия врач совершила в отношении гражданина Б.

Врач нарушил требования законодательства о противодействии коррупции

Действия подсудимой суд квалифицировал по ч. 1 ст. 292 (2 эпизода) и назначил ей наказание по совокупности преступлений в виде штрафа. Сумма штрафа в приговоре не указана. По амнистии суд освободил заведующую от назначенного наказания со снятием судимости

Мария Игоревна Галюкова,

канд. юрид. наук, доцент, член Российской академии юридических наук, доцент кафедры уголовного права Уральского филиала ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия»

Особое мнение: Каким бывает служебный подлог

Еще несколько лет назад врачи чаще подделывали листки нетрудоспособности. Сегодня на первый план выходит фиктивная диспансеризация.

Схема преступления проста. Врач вносит в документы ложные сведения о том, что работники определенной организации якобы прошли диспансеризацию. Фиктивные документы врач предоставляет руководству больницы, после чего их направляют в территориальный фонд ОМС. Врач получает стимулирующие выплаты.

Расследовать такие уголовные дела непросто. По одному из уголовных дел, возбужденному в Челябинской области, проведено 15 судебно-почерковедческих экспертиз, допрошено более 50 свидетелей, в том числе руководство областной больницы, изъят большой объем медицинских документов (goo.gl/zcNd36).

Любопытный вариант фиктивной диспансеризации - фиктивное лечение и обследование больных. В медорганизациях, где есть электронные медкарты и электронный личный кабинет пациента, такой вариант практически невозможен. Пациент легко определит ложность сведений и сообщит о подлоге в правоохранительные органы. Но на селе, где контролировать лечебный процесс некому и новые технологии отсутствуют, такие случаи реальны.

В марте текущего года на Камчатке возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 292 УК РФ в отношении главврача Центра гигиены и эпидемиологии (goo.gl/Xv1WbB). Главврач отвечал за гигиеническое обучение и аттестацию. В 2016 году он внес заведомо ложные сведения в медкнижки более 60 работников школ, детских садов, медицинских учреждений и коммунальных организаций Тигильского района. Фактически главврач обучение не проводил. За якобы выполненную работу организации района перевели на счет филиала Центра более 1,5 млн рублей. Из них главврач по итогам работы выплатил себе более 290 000 рублей премии.

Служебный подлог чаще всего совершается вкупе с мошенничеством. Когда в преступную схему вовлечено руководство больницы, варианты квалификации содеянного могут быть разными, в том числе по совокупности с должностными преступлениями.

Один из вопросов, которому уделено внимание в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09.07.2013 № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», — квалификация служебного подлога (п. 35). Принятию данного Постановления предшествовало обсуждение его проекта на научно-практической конференции «Актуальные вопросы квалификации преступлений коррупционной направленности», состоявшейся в Верховном Суде Российской Федерации 28 марта 2013 г., а также на страницах юридической печати. Пленум Верховного Суда Российской Федерации сформулировал положения по ряду спорных вопросов установления признаков состава служебного подлога. Однако остались вопросы, на которые в Постановлении или нет ответа, или разъяснения недостаточно конкретизированы.

1. Наибольшие проблемы в теории и на практике при установлении признаков состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, вызывает вопрос о предмете служебного подлога. Именно с него Пленум Верховного Суда Российской Федерации и начал свои разъяснения, посвященные квалификации служебного подлога.

Согласно диспозиции ст. 292 УК РФ предметом служебного подлога является официальный документ.

В теории уголовного права под документом обычно понимают носитель информации с реквизитами. Носитель информации чаще всего является бумажным. В то же время современный документооборот все больше становится электронным. Отсюда и необходимость признания документами и электронных носителей информации. К реквизитам документа принято относить источник документа, дату составления, печать (штамп) и т. п. Содержание документа составляет та информация, о которой в нем идет речь. Документ, как правило, имеет определенную форму.

В соответствии с названным Постановлением «предметом преступления, предусмотренного статьей 292 УК РФ, является официальный документ, удостоверяющий факты, влекущие юридические последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей. К таким документам следует относить, в частности, листки временной нетрудоспособности, медицинские книжки, экзаменационные ведомости, зачетные книжки, справки о заработной плате, протоколы комиссий по осуществлению закупок, свидетельства о регистрации автомобиля».

Пленум Верховного Суда Российской Федерации выделяет следующие признаки документа как предмета служебного подлога: 1) официальность документа; 2) удостоверяющее значение документа; 3) факты, которые он удостоверяет, влекут юридические последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей.

Признак официальности документа в Постановлении не определяется. В теории уголовного права он является дискуссионным. Бесспорно отнесение к официальным документов, которые исходят от государственных и муниципальных органов, государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций, Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск и воинских формирований Российской Федерации.

Споры возникают в отношении документов, имеющих иное происхождение, но вместе с тем попадающих в документооборот государственных и муниципальных органов, государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций, Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск и воинских формирований Российской Федерации.

Правильным видится подход, в соответствии с которым официальным признается документ, за которым государство в лице государственных органов или органов местного самоуправления в установленном законом или иным нормативным актом порядке признает юридическое значение.

Если такой документ попадает в документооборот государственных и муниципальных органов и учреждений, то он может быть при наличии иных признаков предметом служебного подлога. Ведь общественная опасность служебного подлога связана прежде всего с тем, что возможно использование «юридической силы» поддельного документа. Такая возможность возникает и в том случае, когда подделываются документы, исходящие от граждан, коммерческих организаций, при их попадании в официальный документооборот.

При обсуждении проекта Постановления предлагалось в определении официального документа указать, что он подпадает под действие системы регистрации, строгой отчетности и контроля за обращением . Это предложение представляется оправданным.

Второй признак официального документа, выделяемый Пленумом Верховного Суда Российской Федерации, — наличие удостоверяющей силы. Не имеют удостоверяющей силы документы информационного характера, в которых могут излагаться факты, но этим документом они не удостоверяются. Информационные документы могут иметь статус официальных, но не признаются предметом служебного подлога.

Президиум Свердловского областного суда отметил, что по смыслу ст. 292 УК РФ предметом служебного подлога являются лишь официальные документы, т. е. такие, которые удостоверяют события или факты, имеющие юридическое значение и влекущие соответствующие юридические последствия, либо предоставляют права, возлагают обязанности или освобождают от них.

Статистические карточки являются формой первичного учета выявленных преступлений и лиц, их совершивших, и служат целям контроля за своевременностью поступления первичной учетной документации, подбора отдельных сведений о преступности, результатах расследования по делу и иных справочных сведений.

Статистические карточки форм 1.1-99, 2-2000 носят информационный характер и как документы первичного учета преступлений применяются только для решения ведомственных задач. Указанные статистические карточки как не устанавливающие каких-либо юридических фактов и не влекущие правовых последствий нельзя признать официальными документами.

По изложенным мотивам выводы суда о признании этих карточек официальными документами и о наличии в действиях С. состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, являются ошибочными .

На практике постоянно возникают споры относительно возможности признания предметом служебного подлога отчетов, которые составляются в государственных и муниципальных органах, государственных и муниципальных учреждениях и используются для оценки эффективности их работы, а также при планировании работы и распределении средств на будущее. Ключевым при отнесении этих документов к предмету служебного подлога является именно их удостоверяющая сила. Если отчет обладает таковой, то он может быть предметом служебного подлога (например, бухгалтерский отчет). Если же отчет носит исключительно информационный характер, а удостоверяющее значение имеют документы, на основании которых он составлен, то его нельзя признавать предметом служебного подлога. В то же время следует отметить, что вопрос о наличии удостоверяющей силы документа не всегда очевиден.

Наконец, третий признак — документ удостоверяет факты, которые влекут юридические последствия в виде предоставления прав или их лишения, возложения обязанностей или освобождения от них, изменения объема прав и обязанностей.

Так, Верховный Суд Российской Федерации указал, что постановления о возбуждении и прекращении уголовного дела удостоверяют такие события и факты, которые имеют юридическое значение и влекут юридические последствия, в связи с чем внесение в эти документы заведомо ложных сведений должностными лицами органов внутренних дел из иной личной заинтересованности, выразившейся в желании улучшения показателей раскрываемости преступлений, является служебным

подлогом, ответственность за совершение которого предусмотрена ст. 292 УК РФ .

В теории уголовного права вопрос об обязательности этого признака является дискуссионным. В диспозиции ст. 292 УК РФ о нем не упоминается. Тогда как в другом составе, предусмотренном в ст. 327 УК РФ, где предметом также указан официальный документ, данный признак назван. Толкование уголовного закона Пленумом исключает из числа официальных документов, которые могут признаваться предметом служебного подлога, протоколы допросов, протоколы судебного заседания и т. п. Эти документы сами по себе не предоставляют прав и не освобождают от обязанностей, однако они имеют важное юридическое значение. Их исключение из числа предметов служебного подлога вряд ли соответствует закону .

Представляется обоснованным смягчить требования, предъявляемые к предмету служебного подлога. Следует привести не жесткий императив о том, что факты, которые удостоверяются документом, вызывают последствия в виде предоставления прав или освобождения от обязанностей, а отметить возможность этих фактов влиять на наступление последствий в виде предоставления прав или освобождения от обязанностей.

2. Второй вопрос по квалификации служебного подлога, на который обращает внимание Пленум Верховного Суда Российской Федерации, — это действия, образующие объективную сторону преступления.

Согласно ст. 292 УК РФ общественно опасное деяние может быть двух видов: 1) внесение в официальный документ заведомо ложных сведений (интеллектуальный подлог); 2) внесение в документ исправлений, искажающих его действительное содержание (физический, или материальный подлог).

В Постановлении выделяется два вида служебного подлога: 1) отражение и (или) заверение заведомо не соответствующих действительности фактов в уже существующих официальных документах (подчистка, дописка и др.); 2) изготовление нового документа, содержащего заведомо ложные сведения, в том числе с использованием бланка соответствующего документа.

Анализ УК РФ и Постановления показывает, что Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал разъяснение, отступив от буквы закона. Во-первых, признал наличие служебного подлога и в случае изготовления нового документа, содержащего заведомо ложные сведения. С этим следует согласиться, поскольку непризнание служебным подлогом изготовления поддельного документа что называется «с нуля» противоречит системному смыслу закона. Данное разъяснение хотя и выходит за рамки грамматического толкования закона, но совпадает с системным смыслом уголовно-правовой нормы. Иное толкование привело бы к абсурду.

И во-вторых, Пленум Верховного Суда Российской Федерации посчитал, что служебный подлог будет иметь место не только в случае внесения в документ заведомо ложных сведений, но и когда заверяется документ с заведомо ложными сведениями. Эту рекомендацию также следует считать обоснованной в силу того, что в результате заверения заведомо ложной информации изготавливается поддельный официальный документ. Опять же толкование, данное в Постановлении, выходит за рамки грамматического смысла закона, но совпадает с его системным смыслом.

3. Последний вопрос по квалификации служебного подлога, получивший разъяснение в Постановлении, связан с определением субъекта преступления. Пленум Верховного Суда Российской Федерации, как и в диспозиции ст. 292 УК РФ, говорит о должностных лицах, а также о государственных служащих и служащих органа местного самоуправления, не являющихся должностными лицами. При этом он отмечает не всех должностных лиц, а только тех, которые наделены полномочиями по удостоверению фактов, отражаемых в документе.Данное разъяснение нуждается в уточнении.

Отвечать за служебный подлог могут только те лица, которые в силу служебных полномочий имеют доступ к официальным документам. Должностное лицо, государственный или муниципальный служащий, не являющийся должностным лицом, не имеющие доступа в силу своих полномочий к официальному документу и

внесшие в него изменения, при наличии иных признаков состава могут отвечать по ст. 327 УК РФ. Так, если государственный служащий, не являющийся должностным лицом, проникает в помещение, где хранятся официальные документы и куда у него нет доступа, тайком вносит в официальный документ изменения, то ответственность для него должна наступить, при наличии иных признаков состава, по ст. 327 УК РФ за подделку официального документа. Это первое уточнение.

Второе уточнение состоит в том, что по ст. 292 УК РФ подлежат ответственности не только те должностные лица, в обязанность которым вменено удостоверение фактов, но и иные должностные лица, которые имеют доступ к официальным документам и при этом не наделены полномочиями по удостоверению соответствующих фактов. Например, составляют документ, но не удостоверяют отражаемые в нем факты.

Если согласно распределению полномочий на государственного или муниципального служащего возложена функция по составлению документа (внесению в него соответствующих сведений), а функция удостоверения фактов, содержащихся в документе, возложена на должностное лицо, то служебный подлог может быть совершен и указанными служащими.

Таким образом, субъектом служебного подлога могут быть должностные лица, государственные или муниципальные служащие, не являющиеся должностными лицами, которые наделены полномочиями по работе с официальными документами (заполнение, выдача официальных документов, хранение, контроль за правильностью их заполнения и т. д.).

Последнее, на что следует обратить внимание при определении круга лиц, подлежащих ответственности за служебный подлог, это вопрос о квалификации действий служащих государственных и муниципальных учреждений. По закону они не относятся к государственным и муниципальным служащим. В силу этого если они не наделены полномочиями должностного лица, то и отвечать по ст. 292 УК РФ не могут. По общему правилу не подлежат ответственности за служебный подлог инспектор отдела кадров образовательного учреждения, медицинская сестра лечебного учреждения, поскольку они не наделены полномочиями должностного лица и не являются государственными и муниципальными служащими.

4. Вопрос, который не нашел отражения в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и даже не обсуждался при подготовке его проекта, но который важен для практики, — это оценка подделки официального документа, когда этот документ не включается в официальный документооборот, и более того, его и не предполагается вводить в официальный документооборот.

На кафедре уголовного права СПбГУ в свое время обсуждался запрос, в котором речь шла об одной из таких ситуаций.

Участковый уполномоченный в целях улучшения статистических показателей своей работы незаконно составил протокол об административном правонарушении, которого в реальности не было. Однако на основании этого протокола административное дело не возбуждалось и к административной ответственности никто не привлекался. Свою «юридическую роль» официального документа протокол не сыграл и не мог сыграть, поскольку возбуждение административного дела не планировалось. Он был нужен только в «информационных» целях.

При таких обстоятельствах изготовление поддельного документа не обладает общественной опасностью, которая связана с наличием реальной угрозы вреда порядку управления. Общественная опасность имеет место только в случае, когда предполагается использовать поддельный документ.

Можно провести аналогию с преступлением, предусмотренным в ст. 186 УК РФ. Ответственность за фальшивомонетничество наступает, если имеют место сбыт поддельных денег или их изготовление, хранение либо перевозка в целях сбыта. То есть когда либо имеет место непосредственно ввод подделок в обращение, либо предполагается это сделать.

Представляется, что, оценивая общественную опасность подделки официального документа, следует учитывать данное обстоятельство. Если изготовление поддельного официального документа не сопровождается его последующим вводом в обращение и исключается возможность его использования, то содеянное нельзя квалифицировать как преступление, предусмотренное ст. 292 УК РФ, в силу

малозначительности. Хотя деяние формально и обладает признаками служебного подлога, тем не менее преступлением его признать нельзя по причине отсутствия общественной опасности.

В связи с изложенным представляется целесообразным дополнить рекомендации Пленума Верховного Суда Российской Федерации по квалификации служебного подлога положением о критерии общественной опасности деяния, предусмотренного ст. 292 УК РФ.