10 июля 1934 года поставновлением ЦИК СССР был образован Народный комиссариат внутренних дел - НКВД. Возможно, одна из самых кровавых организаций в истории, за ними прочно закрепилось лишь одно слово - расстрел.
Тем не менее стоит признать, что реальных преступников нквдшники тоже ловили, но в их ведении так же находились разведка, контрразведка и даже комунальное хозяйство. Они были «мечом пролетариата», который пролил реки крови.
Многие, конечно, могут сказать, что они были лишь орудием и выполняли приказы, но в рядах организации так же служили и настоящие садисты и мясники. Их и вспомним.

Василий Блохин

Был настоящим профессионалом своего дела, он собственноручно отправил на тот свет около 20 000 человек. С самого начала карьеры и до ее завершения он был бессменным командующим расстрелами, именно Блохин был тем, кто расстрелял поляков под Катынью, где был вынесен смертный приговор около 5 000 пленным.

После службы Блохин получил множество разнообразных наград и был ужаваемым человеком с премией в 3150 рублей. После ареста Берии, его в чине генерал-майора лишили всех званий, наград и пенсии. Умер от инфаркта в 1955 году.

Сардион Надарая

Будучи земляком Берии Надарая построил быструю и великолепную карьеру. После 11 службы он был назначен начальником внутренней тюрьмы НКВД в Грузинской ССР. Прославился своим умением «добывать» нужные сведения из пленников. На его счету около 10 000 смертей.

Пиком его карьеры стало назначение на должность начальника личной охраны Берии. Кроме выполнение приказов в его задачи также входила доставка женщин для Лаврентия Павловича, который, как известно, мог просто пальцем указать на мимо проходящую женщину и тогда Надарая открывал охоту на жертву. В 1955 году был осужден на 10 лет, которые отсидел и умер в старости на родине в Грузии.

Петр Магго

Классический пример человека на своем месте. Безумный садист после службы в карательных отрядах получил в свое распоряжение внутреннюю тюрьму НКВД, где несмотря на чин и должность продолжал участвовать в расстрелах иногда впадая в полубезумное состоянии.


Искусство расстрела он пытался довести до идеала, обучая новых палачей как правильно выводить пленников, как правильно стрелять, чтобы не запачкать одежду. Награжден знаком «Почетного чекиста», орденами Красного знамени и Ленина. Умер в 1941 году от цирроза печени.

Василий и Иван Шигалевы

Уникальный случай двух братьев в рядах НКВД. Василий был идеальным исполннителем, который справлялся с поручениями любой сложности. Он был настолько ценен, что начальство даже не обратило внимание на донос на него, а тогда такой бумажки было достаточно для расстрела.


Младший брат был менее исполнительным, но тоже сделал блестящую карьеру, а наград получил даже больше. Имеет медаль «За оборону Москвы» хотя и не убил ни единого немца, зато своих расстрелял тысячи.

Александр Емельянов

Подполквник был уволен со службы по причине шизофрении. Болезнь развилась из-за «качественного исполнения работы». По его же словам, чтобы не сойти с ума водку нквдшники пили как проклятые, а чтобы смыть с себя запах крови приходилось мыться одеколоном

Эрнест Мач

Латышский пастух, который стал сотрудником НКВД для особых поручений. 26 лет службы для Мача тоже не прошли даром, он был уволен в связи с психическим расстройством. Но до тех пор успел обучить не один десяток новых палачей.


Можно как угодно коверкать историю, но кровь тысяч невинно загубленых душ с рук этих людей да и всего НКВД стереть будет невозможно. Очень уж много НКВД сделало для того, чтобы снискать себе исключительно черную славу.
Ну а пытаться оправдать их действия, якобы они лишь выполняли приказы и прочее даже не стоит. Что подобное говорил и Эйхман в Иерусалиме, но ему как-то это не помогло.

Сохранилось описание того, как Блохин готовился к исполнению приговора. Он надевал кожаную кепку, длинный кожаный фартук и кожаные перчатки, чтобы не замараться кровью. Предосторожность очень понятная. Ведь Блохин мог «исполнить» до двухсот человек в сутки. За отличное исполнение своих нелегких обязанностей был награжден почетным оружием – маузером. Но работать предпочитал немецким «вальтером», его корпус не так сильно нагревался.

Разумеется, Василий Блохин был не единственным палачом НКВД. В официальных бумагах они числились «комиссарами для особых поручений». Судьба этих людей сложилась очень по-разному. Некоторые выходили на пенсию раньше срока из-за психических заболеваний, другие попросту спивались. Очень многие сами попадали в жернова той системы, «винтиками» которой они до поры до времени исправно служили. Василию Блохину не раз приходилось, судя по документам, расстреливать людей, которые совсем недавно были его сослуживцами и коллегами.

Больше того, приходилось ему расстреливать и бывшее начальство. Среди тех, кого он «исполнил» были Ежов и Ягода.

Удивительно, но постоянно находясь в опасной близости к людям, которые затем обвинялись в шпионской деятельности, в создании тайных организаций, в других страшных преступлениях против государственной власти, Василий Блохин сам счастливо избежал репрессий. В 1939 году Берия готовил материал на Блохина, как на человека слишком близкого к бывшему наркому Ягоде. Однако, санкции Сталина на арест не получил. Видимо, хорошие палачи были в цене.

Очень часто сам Яков Петерс присутствовал при казнях. Расстреливали пачками. Красноармейцы говорят, что за Петерсом всегда бегает его сын, мальчик 8—9 лет, и постоянно пристает к нему: «Папа, дай я».
«Революционная Россия», 1920, № 4

Многие тайны следствия приговоренные к расстрелу уносили в могилу. Одна из таких тайн — фамилии и имена палачей, или, как их тогда называли, исполнителей смертных приговоров.

Их имена были самой большой тайной Советского Союза. Несмотря на то, что об их существовании знала вся страна и через их руки прошли простые рабочие, крестьяне, маршалы, генералы, народные артисты, партийные деятели, никто не знал их фамилий. Зато лица были известны очень многим. Правда, это было последнее, что видели эти люди...

Лица палачей, или, как их тогда называли, исполнителей смертных приговоров.
Убивать — их профессия, и чем больше смертей, тем выше звание, тем больше орденов, тем выше авторитет в глазах начальства.
Для контраста хочется привести историю казни нацистского людоеда Адольфа Эйхмана в Израиле. За все время существования еврейского государства это был первый и единственный случай возведения преступника на эшафот. Смертный приговор приводил в исполнение по назначению тюремный служащий Шалом Нагир, но он согласился на эту процедуру лишь после того, как просмотрел специально показанный ему фильм о зверствах нацистских головорезов.

Процедура была проста. Эйхман с петлей на шее вступил на крышку люка, и Шалому нужно было только повернуть рычажок. Но потрясение палача было столь велико, что пришлось отправить его поддержать расстроенную психику в санаторий. Не помогло. Еще очень долго «разового» исполнителя Шалома продолжали одолевать кошмары...

Советских палачей кошмары не мучили.
В СССР должность исполнителя смертной казни считалась на государственной иерархической лестнице далеко не последней. Поэтому и звание палачу, который для маскировки почему-то назывался комендантом, было положено почти генеральское.

Надо отметить, что советский палач не всегда расстреливал сам, зато постоянно руководил расстрелом. Иногда палачами были государственные служащие.
Одним из выдающихся мастеров заплечных дел был начальник комендатуры ОГПУ — НКВД, руководивший расстрелами осужденных в СССР в 30—40-е годы, Василий Михайлович Блохин (1895—1955).

Он выходец из крестьянской семьи села Гавриловское Владимирской губернии. До призыва в царскую армию пас скот. После октябрьского переворота стал работать в ВЧК- В 1921 году вступил в большевистскую партию. В 1924 году получил «почетную» должность коменданта-расстрелыцика, которой отдал 30 лет жизни, вплоть до 2 апреля 1953 года. К этому времени за свои «заслуги» награжден семью орденами и имел звание генерал-майора.

Горячей страдой для Василия Михайловича, когда приходилось трудиться на плахе 24 часа в сутки, было время сталинского террора. Ему приходилось убивать не только в Москве, но и ездить в командировки в другие места, где в ожидании казни томились тысячи ни в чем не повинных жертв.

Но справедливости ради надо сказать, Блохин никого не судил и приговоров не выносил. Он только эти приговоры исполнял, причем делал он это с умением и театральным размахом. Сняв форменный сюртук, он облачался в кожаный костюм палача — фартук, краги и картуз. Пулей в затылок он укладывал за сутки до двухсот человек, что для профессионала, работавшего в одиночку, считалось стахановским показателем.

Но у Блохина был конкурент из Тбилиси, который вырвал у него пальму первенства. Самым скорым на расправу был комендант внутренней тюрьмы МВД Грузии полковник С. Н. Надараян (впоследствии телохранитель Лаврентия Берии). Этот палач, по свидетельствам авторитетных товарищей, не тратя время на переодевание, за ночь лишал жизни до 500 человек.
23 ноября 1954 года постановлением Совета Министров СССР В. М. Блохин был лишен генеральского звания, для него это стало настоящим ударом. Через несколько месяцев он умер, сердце не вынесло такого неуважения.

Полковника Надараяна ждало более жесткое наказание. Как одного из прислужников Берии, осенью 1955 года его судил военный трибунал. Но, как ни странно, по сравнению с остальными подсудимыми он получил самое минимальное наказание — 10 лет лагерей с конфискацией имущества.
Тела расстрелянных ежедневно поступали в таком количестве, что вскоре стала проблема с местами захоронения. На помощь пришли крематории. Прах сожженных закапывали на территории Донского крематория в период с 1934-го по 1940 год. Также хоронили на территории Яузской больницы, на Ваганьковском, Калитниковском, Рогожском и других кладбищах.
Очень скоро мест на кладбище хватать не стало.

Чья-то «светлая» голова родила идею создать так называемые зоны, расположенные на принадлежащих НКВД землях в поселке Бутово и совхозе «Коммунарка»: самые массовые захоронения именно там.

Процедура приведения приговора в исполнение была проста. Сначала составлялось предписание под грифом «совершенно секретно» Военной коллегии Верховного суда Союза ССР, которое подписывал председатель этой коллегии Ульрих.

Вот один из подобных документов, датированный 25 декабря 1936 года:
«Предлагаю привести немедленно в исполнение приговор Военной коллегии Верхсуда СССР от 7.XII.36 г. в отношении осужденных к расстрелу. Исполнение донести».

Из комендатуры Военной коллегии вскоре пришла ответная бумага за подписью капитана Игнатьева:
«Приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 7.XII.36 г. в отношении поименованных на обороте шести человек приведен в исполнение 25.XII.36 г. в 22 ч. 45 м. в гор. Москве».

В тот же день он пишет еще одну бумагу.
«Директору Московского крематория. Предлагаю принять для кремации вне очереди шесть трупов».
Директор письменно подтвердил, что «груз» принят.

После трудового дня отчет, все по протоколу, никакой самодеятельности. Каждая партия «пущенных в расход» — аккуратная бумага о безупречном выполнении задания ликвидации «врагов народа».

Один из примеров — акт от 4 июля 1938 года:
«Мы, нижеподписавшиеся, старший лейтенант государственной безопасности Овчинников, лейтенант Шигалев и майор Ильин, составили настоящий акт о том, что сего числа привели в исполнение решение тройки УНКДД МО от 15 июня. На основании настоящего предписания расстреляли нижеследующих осужденных...»
Далее по списку — 22 человека...

Затем пришлось вернуться на внеурочных — дострел еще семерых.
Братья Шигалевы — тоже одни из самых известных палачей сталинской эпохи.

Старший, Вася, получив в родном Киржаче четыре класса образования, пошел в подмастерья к сапожнику. Затем вступил в Красную гвардию, был пулеметчиком. Затем пошел надзирателем во Внутреннюю тюрьму. В 1937 году, после службы в комендатуре НКВД, Шигалев-старший получает должность сотрудника для особых поручений — палач, в ином, зашифрованном «маринаде». Со временем он стал почетным чекистом, кавалером нескольких боевых орденов и, само собой разумеется, уважаемым членом ВКП(б).
Особенность Василия в том, что он был единственным из исполнителей, на которого «настучали» коллеги.

В его личном деле присутствует рапорт на имя заместителя наркома внутренних дел М. П. Фриновского, в котором сообщается, что «сотрудник для особых поручений Шигалев Василий Иванович имел близкое знакомство с врагом народа Булановым, часто бывал у него на квартире».
В 1938-м такого рапорта было достаточно, чтобы попасть в руки своих сослуживцев по комендатуре, но Фриновский, видимо, решил, что разбрасываться «ценными» кадрами не стоит. Как говорится, пронесло.
Но Василий намотал на ус урок «предательства».

Он принялся настолько безупречно выполнять свою работу, что довольно скоро был награжден орденом «Знак Почета».
Но Иван, младший, как говорится в сказке, вовсе был...
Получив трехклассное образование, он работал продавцом. После армии пошел по стопам старшего брата, став надзирателем во Внутренней тюрьме.

Следующая пометка в биографии — вахтер, начальник бюро пропусков и, наконец, сотрудник для особых поручений. Лишние руки в то время (несмотря на множество желающих) были далеко не лишними.
Иван быстро догоняет по результатам своего брата, получает награду и... перегоняет.
Став подполковником, он получает орден Ленина и... медаль «За оборону Москвы».
По сути работая на немца...
Так работали братья наперегонки...

Что уникально, фамилия братьев-палачей была уже увековечена, и не кем-нибудь, а самим Достоевским в 1872 году в бессмертном произведении «Бесы».
Именно Федор Михайлович придумал в своем романе Шигалева и шигалевщину как уродливое порождение социалистической идеи.
Как говорит центральный персонаж Достоевского Петр Верховенский? «Мы провозгласим разрушение... Мы пустим пожары... Мы пустим легенды... Тут каждая шелудивая «кучка» пригодится. Я вам в этих же самых кучках таких охотников отыщу, что на всякий выстрел пойдут, да еще за честь благодарны останутся. Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал. Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам».

Но все эти богатыри палачества — жалкие подмастерья настоящего «мастера». На его личном счету более 10 тысяч расстрелянных.
Человек-смерть Петр Иванович Магго.
Латыш по национальности, с внешностью провинциального интеллигента в круглых смешных очках, он окончил всего два класса сельской школы, батрачил у помещика, участвовал в Первой мировой войне, в 1917-м вступил в партию большевиков и почти сразу стал членом карательного отряда, входившего в состав ВЧК.

Проявление истинного призвания товарища Магго не заставило себя ждать. Не прошло и года, как его назначают надзирателем, а потом начальником тюрьмы, расположенной по улице Дзержинского, 11. Там он служил до 1931 года, а затем стал сотрудником для особых поручений комендатуры ОГПУ, или попросту палачом.

Десять лет он, денно и нощно, не выпускал из рук (без преувеличения набив мозоли) свой «наган». Кстати, почему-то из всего доступного в изобилии огнестрельного оружия палачи предпочитали револьверы именно этой системы.
За годы нескончаемых убийств товарищ Магго стал почетным чекистом, получил несколько орденов (надо отметить, что руководство НКВД и ЦК ВКП(б) всегда щедро поощряло этот самоотверженный труд различными наградами и медалями вплоть до высшей награды страны — ордена Ленина), награжден грамотой ОГПУ и золотыми часами, а в характеристике удостоен высочайшей похвалы, таинственность которой говорит об исключительной ответственности и важности возложенной на него работы: «К работе относится серьезно. По особому заданию провел много работы».
Но все же и у кристального чекиста был свой грешок, который несколько подмочил его характеристику.

Магго любил выпить, причем крепко. Впрочем, это, как говорится, издержки профессии. Перезагрузки были космические.
У советского палача того времени всегда под рукой было ведро водки и ведро одеколона. После трудового дня водку пили до потери сознания. А одеколоном мылись. До пояса. Это помогало избавиться от запаха пороха и крови.

Кстати, как закономерность было замечено, палачей боялись все животные, даже собаки шарахались, а если и смел какой-нибудь пес тявкнуть, то только издалека.
На почетную в то время должность палача могли принять только очень надежного товарища. Обязательно коммуниста и по строгой рекомендации парткома.
В личных делах эти рекомендации непременно отражались.
Некоторых рекомендовали весьма лаконично, но после этого никакой конкуренции.

Например, палач Петр Яковлев. В его личном деле совсем небольшая запись:
«С 1922 по 1924 год был прикомандирован в Кремль к личному гаражу В. И. Ленина и тов. Сталина. Был начальником гаража и обслуживал их лично».
Учитывая столь всесильных покровителей, безграмотный рабочий дослужился до полковника, побывал начальником отдела связи и руководителем автобазы ОГПУ. Но пик карьеры — сотрудник для особых поручений. ПАЛАЧ.
Кстати, многие из исполнителей были прекрасными отцами, как говорится в характеристиках: «в быту скромен и хороший семьянин». Более того, родители, жены, дети не знали, чем занимаются их сыновья, мужья и отцы.

Да и зачем? Квартиры давали отличные, зарплаты и пайки еще лучше, путевки в санатории и профилактории — в любое время года. Что еще надо?
Что же касалось службы в органах НКВД, так это повод для гордости, а не сомнения.
И заработанный хлеб они ели с гордостью.

Для сравнения хочется привести мнение, которое высказал во время нашего с ним интервью рядовой 83-летний ветеран (не исполнитель).
Человек, прослуживший более 30 лет в Бутырке тюремным смотрителем без единого выговора, не заслужил даже однокомнатной квартиры. Его близкие родственники знали, где работает их кормилец, но ни соседи, ни друзья до сих пор не в курсе! Почему? Стыдно!
Но для него это был, возможно, единственный шанс прокормить семью.
Увольнение с должности практически всегда было связано с проблемами здоровья.
Магго спился и незадолго до войны умер.

Петр Яковлев заработал кардиосклероз, эмфизему (потеря эластичности) легких, варикозное расширение вен, глухоту на правое ухо — результат стрельбы с правой руки.

Его коллега Иван Фельдман уволился инвалидом второй группы. Невероятное количество заболеваний не дало ему прожить и года.
Подполковник Емельянов был уволен в связи с невменяемостью. В приказе о его увольнении так и говорится: «Тов. Емельянов переводится на пенсию по случаю болезни (шизофрения), связанной исключительно с долголетней оперативной работой в органах».

В таком же положении оказался и бывший латышский пастух, затем тюремный надзиратель и, наконец, образцовый сотрудник для особых поручений Эрнест Мач. Двадцать шесть лет верой и правдой отработал на своем посту Мач, дослужился до майора, был назначен воспитателем молодых чекистов, получил несколько орденов.
Диагноз — псих.
В рапорте более корректно: уволить из органов как «страдающего нервно-психической болезнью».
Инвалидом первой группы уходит на пенсию и подполковник Дмитриев. Человек, который по сути выручил товарищей из НКВД, из шоферов перешел в исполнители. В 1937-м казнить не успевали, рук не хватало.

В словаре Владимира Ивановича Даля есть удивительный афоризм: «Не дай бог никому в палачах быть — а нельзя без него!»
Все это, конечно, так, и эту презренную работу кто-то должен исполнять. Но, как мы убедились ранее, между нуждой и призванием пропасть...

Екатерина Рожаева
"Бутырка"

В 1930-х государственная карательная система остро нуждалась в людях, в полном смысле слова готовых на все. По приказу проводить массовые казни, выбивать нужные показания - на такое способен далеко не каждый человек. И потому палачи НКВД очень ценились, жили в особых условиях, их должность считалась даже почетной. На совести таких исполнителей десятки тысяч убитых, часто приговоренных к смерти по надуманным обвинениям.

«Машина смерти»

НКВД действовал по отработанной схеме. На основе донесенной до следователей информации открывалось дело, которое в подавляющем большинстве случаев становилось основанием для смертной казни. Самое ужасное, что родным не сообщалось о расстрелах - их информировали о том, что их родственник приговорен к 10 годам лишения свободы без права переписки и передач. Таков был порядок, а с 1945 года стали сообщать, что заключенный умер своей смертью в местах лишения свободы.

Их лишали жизней палачи, те, кто непосредственно приводил в исполнении приказы высшего начальства. Большинство казней проходили в Москве, сразу после допросов или недолго отбывания наказания. Поэтому и большинство сталинских палачей проживали в столице. Интересно, что было их не так много - около двух десятков. А все потому, что не каждый мог выдержать такую работу, палачи должны были обладать устойчивой психикой, отличными профессиональными данными, уметь соблюдать строгую секретность и быть преданными своему делу и руководству.

Как бы жутко это не звучало, но многие из них даже получали удовольствие от этого процесса. Кто-то стремился к количественным рекордам, считая каждую новую жертву отдельным профессиональным достижением, кто - то придумывал изощренные методы, чтобы выделяться на фоне своих коллег, а кто-то тщательно готовился к каждому убийству, создавая особые ритуалы, специальную форму одежды или выбирая конкретный вид оружия.

Василий Блохин - генерал, собственноручно расстрелявший около 20 тысяч человек

Этот человек стал абсолютным рекордсменом по количественному показателю. Он был бессменным командующим расстрелами, получив эту должность в начале карьеры и отступившись от нее лишь по выходу на пенсию. Василий Михайлович стал редким исключением среди палачей - смог дожить до старости с относительно хорошим состоянием здоровья. К работе подходил всегда ответственно - соблюдал технику безопасности, не употреблял спиртное. Всегда надевал специальную форму, чтобы кровь не попадала на открытые участки тела.

На расстрел он настраивался и эмоционально - каждый раз спокойно выпивая чашку крепкого чая и листая при этом книги про лошадей. Именно Блохин был руководителем массового расстрела поляков в Катыни. Там палач лично лишил жизни более 700 человек. Он же расстреливал своих бывших коллег, арестованных по делу расстрелов Соловецкого этапа.

При жизни он получил за свою самоотверженную работу множество наград, имел почет и уважение среди коллег, получал особую пенсию в размере 3150 рублей, когда средняя зарплата составляла 700 рублей. После ареста Берии генерал-майора лишили звания, орденов и той самой пенсии. Есть версия, что именно после этих потрясений у Блохина случился инфаркт. Он умер в 1955 году и похоронен на Донском кладбище, неподалёку от братской могилы своих жертв.

Сардион Надарая - «универсальный солдат»

На его счету около 10 тысяч убитых. Будучи земляком Берии, грузин Надарая довольно быстро построил свою карьеру. После 11 лет службы он уже возглавлял внутреннюю тюрьму НКВД Грузинской ССР. Сардион Николаевич лично руководил допросами, используя зверские методы. Сам лично избивал, мучил и расстреливал заключенных. Надарая прославился своим умением выбивать из заключенных нужные для НКВД показания - самооговоры и вымышленные обвинения, наговоры именно на тех, кто находился в разработке у силовиков.

Высшей точкой карьерного роста стало назначение Сардиона Николаевича начальников личной охраны Лаврентия Берии. На этом посту он выполнял все приказания начальника. Одной из его задач был поиск и доставка женщин для утех, причем выбор Берии был непредсказуем - он мог указать на даму на улице, жен высокопоставленных военных, актрис и певиц, или выбрать кого-то из тех, кто писал ему письменные обращения по рабочим вопросам. Надарая и его коллеги отслеживали их, выезжали по адресам, ловили на улице и привозили к своему вождю.

После ареста Берии Надарая был взят в разработку спецслужбами. Его обвинили в сводничестве, припомнили и все деяния на посту начальника грузинского НКВД. В 1955 он получил 10 лет лишения свободы с конфискацией, отсидел весь срок и доживал свою старость в Грузии.

Петр Магго - палач, считавший расстрел искусством

Латыш Магго тоже входит в список рекордсменов - он лишил жизни больше 10 тысяч заключенных. Один из самых результативных палачей НКВД проводил расстрелы все годы своей службы. Успешно поработав в карательном отряде, Магго стал начальником внутренней тюрьмы. Будучи руководителем, Петр Иванович имел право не принимать личного участия в расстрелах, но делал это потому, что процесс ему нравился. Убивая людей, он часто входил в кураж и впадал в полузабытье. Известен случай, когда расстреляв осужденных, Магго стал заставлять раздеваться и вставать к стене своего коллегу Попова, потому как не смог признать его, находясь в очень возбужденном состоянии.

Он считал расстрел особым искусством, любил обучать начинающих палачей, рассказывая им, как правильно выводить на место казни заключенных и какие действия совершать при расстреле, чтобы не быть забрызганным кровью. При этом он всегда совершенствовал свою работу, если получал замечания от начальства. Например, он проводил воспитательную работу с заключенными, чтобы те перед смертью ни в коем случае не произносили имя вождя.

В наградах Магго знак «Почетный чекист», два ордена Красного знамени и орден Ленина. В 1940 году он был уволен из НКВД. Любовь к крепкому алкоголю, появившаяся за годы работы, довела его до цирроза печени, от которого Магго в итоге и скончался в 1941 году.

Василий и Иван Шигалевы - семейная преданность общему делу

Шигалевы - весьма известные личности, это был единственный случай, когда родственники являлись так называемыми сотрудниками для особых поручений. Василий был идеальным исполнителем, которого ценило начальство - он безотказно выполнял задания любой сложности. Примечательна его личность еще и тем, что он единственный, на кого донесли его же коллеги. В доносе Шигалев обвинялся в связи с врагом народа. Такого донесения в то время было достаточно для расстрела, но начальство оставило это без последствий, потому как не хотело терять столь ценного сотрудника. После это Василий принялся еще более рьяно выполнять свою работу палача, удостоился звания почетного чекиста и ордена «Знак Почета», стал кавалером нескольких боевых орденов. Палач был настолько осторожен, что его подпись не обнаружена ни в одном из документов архивов.

Иван был менее хитрым, тем не менее, так же быстро шел по карьерной лестнице, а наград за свою службу получил даже больше. Подполковник имел Орден Ленина и даже медаль «За оборону Москвы», хотя не убил ни одного немца. Зато казненных соотечественников на его счету сотни, если не тысячи.
Братья уверенно шли по трупам, стремясь к новым званиям и наградам. Умерли оба в довольно молодом возрасте - в 1942 ушел из жизни Василий, в 1945 (по некоторым данным в 1946) - Иван.

Александр Емельянов - уволенный по болезни, связанной исключительно с долголетней работой в органах

Именно такая формулировка значится в приказе об увольнении подполковника Емельянова. Качественно исполняя свою работу, Александр Емельянович в итоге стал шизофреником. Он не раз говорил о сложности своей работы, из-за которой «пили до потери сознательности», потому что иначе невозможно было не сойти с ума. По его же словам, палачи «мылись одеколоном до пояса». Потому что только так можно было избавиться от стойкого запаха крови. На Емельянова и его коллег даже собаки не лаяли, шарахались и обходили их стороной.

Эрнест Мач - заработавший нервно-психическую болезнь

Латышский пастух, ставший впоследствии тюремным надзирателем, а потом сотрудников НКВД для выполнения особых указаний. Мач был образцовым палачом - минимум эмоций, максимум точности и отлаженных действий. Майор 26 лет верой и правдой служил любимому делу. Отойдя от работы палача, он с удовольствием занимался обучением молодых сотрудников НКВД - передавал свой богатый опыт.

Исполнение расстрельных приговоров не прошли даром - в конце карьеры Эрнест Ансович был уволен со службы в связи развившимся психическим заболеванием.

Чудом удалось выжить в репрессиях и двум талантливым сценаристам - «лагерным придуркам», написавшим сценарий «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» и других культовых советских фильмов.

Пик сталинских репрессий пришелся на 1937 год (расстреляны 353 047 человек) и 1938 год (уничтожен 328 681 человек). Из архивных данных видно, что потом количество расстрелов сокращается: в 1939 году - 2552 человека, в 1940-м - 1694, в 1950-м - 1609 человек. 60% смертей приходилось на Москву, где после допроса и непродолжительной отсидки на Лубянке «тройка» выносила приговор.

Первоначально в ВЧК не предусматривалась такая должность, как штатный палач: если приговор вынесен, то исполнить его обязан каждый чекист. На практике целые десятилетия расстрелами осужденных занимались одни и те же люди. Их неофициально называли спецгруппой. Они способны были ежедневно участвовать в казнях. Не каждый чекист мог это выдержать.

Эти люди имели "устойчивую" психику и были преданы делу. Часто даже их семьи не знали, чем они занимаются на самом деле. Один из членов расстрельной команды чекист Александр Емельянов вспоминал, что все они пили водку до потери сознания и очень уставали от «работы». Для того чтобы избавиться от запаха крови им приходилось буквально обливаться одеколоном, но собаки на улицах все равно чуяли кровавый дух и шарахались от палачей.

Емельянов два десятилетия занимался расстрелами и был уволен со службы в 1949 году по причине развития у него шизофрении. Впоследствии палач получил инвалидность и пенсию.

Генерал Блохин – «рекордсмен» расстрелов

Василий Михайлович Блохин лично расстрелял, по одним данным, 15 тысяч человек, однако есть мнение, что на его совести до 50 тысяч человеческих жизней. Он убил Тухачевского, Якира, Уборевича, Косиора и других видных деятелей того времени. В отличие от своих коллег по смертельному ремеслу дожил до старости и не сошел с ума. В процессе расстрелов всегда соблюдал технику безопасности, не употреблял спиртное и одевал на себя кожаный фартук и перчатки, чтобы не запачкать одежду кровью.

В начале 1939 года Л.П. Берия хотел арестовать Блохина за связь с осужденным ранее секретарем НКВД Булановым и наркомом Ягодой. Санкцию на арест Лаврентий Павлович просил у И. Сталина, но тот отказал ему. Вождь народов сказал, что таких людей сажать не надо, они выполняют черную работу и делают это хорошо.

На расстрелы Блохин настраивался: читал книги о лошадях, которых очень любил, и выпивал несколько чашек крепкого чая. В Катыни уничтожил 700 человек. Приводил в исполнение приговоры, вынесенные его коллегам по НКВД. В 1945 году получил звание генерал-майора и пенсию в размере 3 150 рублей, что в 5 раз превышало среднюю зарплату. После ареста Берии был разжалован и лишен пенсии. В 1955 году умер от инфаркта, по другой версии, застрелился.

Петр Магго – фанат своего дела

Латыш Петр Иванович Магго за многие годы участия в расстрелах убил более 10 тысяч человек. Он начал службу в карательном отряде, после чего стал начальником внутренней тюрьмы ВЧК, а позднее - комендантом Лубянки. По воспоминаниям сослуживцев, Магго нравилось убивать, и часто он входил в раж. Например, однажды заставил встать к стенке сослуживца - чекиста Попова, которого из-за возбуждения не узнал.

Палач считал расстрел особым искусством и любил делиться опытом. Он учил новичков, как выводить осужденных на казни и как делать выстрел, чтобы крови были меньше: ствол пистолета следует навести на основание шеи и слегка поднять его вверх, таким образом пуля вылетит из глаза и крови будет немного. В 1940 году после 20 лет «службы» палача отправили на пенсию. Через год Магго окончательно спился и умер от цирроза печени.

Сардион Надарая – личный охранник Берии

Надарая Сардион Николаевич работал начальником внутренней тюрьмы НКВД Грузинской ССР, а позднее стал начальником личной охраны Лаврентия Берии. На его счету до 10 тысяч расстрелянных.

Василий и Иван Шигалевы – семейный подряд палачей

Братья Василий и Иван Шигалевы отличались ответственностью и исполнительностью. Когда начальству поступил донос на Василия, который якобы сотрудничает с врагами народа, командиры не дали ход делу. Они понимали, что обвинения состряпаны, а терять такого ценного сотрудника они не хотели. За свою почти 20 летнюю службу братья получили множество наград, в том числе и боевых, хотя на фронте никогда не были. После увольнения оба палача быстро умерли: Василий - в 1942-м, а Иван - в 1945 году.

Эрнст Мач: из пастуха в майоры НКВД

В молодости латыш Эрнст Ансович Мач пас скот, но революция помогла ему стать тюремным надзирателем, а позднее - сотрудником НКВД. На протяжении 26 лет Мач участвовал в расстрелах заключенных. Сколько человек он убил за эти годы, точно неизвестно, но понятно, что счет идет на тысячи.

Завершив карьеру палача, Эрнст Ансович занимался обучением молодых чекистов - передавал им свои знания заплечных дел мастера. Со службы Мача уволили по причине психического расстройства, спровоцированного прежней "нервной" работой.