1. Формы действия уголовно-процессуальных методов. Властное воздействие на адвоката носит целеустремленный характер. Оно не терпит формализма, шаблона и правил, пригодных в любых обстоятельствах и в отношении каждого адвоката. Разнообразие и избирательность конкретных способов властного веления обусловлены обстоятельствами процессуальной ситуации, индивидуальными особенностями личности обвиняемого, спецификой его поведения на следствии или в суде. Характер уголовно-процессуальной власти по конкретному делу вносит в конкретные способы и сам процесс воздействия на человека дополнительные особенности.

Характер властного воздействия на адвоката заключается в том, что его выбор зависит от поставленных в процессе целей. Приемы уголовно-процессуального воздействия на защитника обычно подчинены тому, что именно в данных условиях соответствует конкретным целям.

С другой стороны, индивидуальные формы поведения адвоката определенным образом влияют на выбор тех или иных средств властного воздействия органов уголовного судопроизводства. Правильный выбор этих средств зависит от знания следователем, прокурором, судом материалов дела в тех пределах, в каких это необходимо для должного воздействия на поведение адвоката.

При осуществлении властного воздействия необходимо учитывать следующее. Нет равных людей как с точки зрения индивидуального сознания, так и в моральном отношении. О равных способах властного воздействия на адвоката можно говорить лишь в теоретическом плане, как об идеальных защитительных системах соответствующей структуры. Конкретный же адвокат в реальном процессе всегда индивидуален. Характер процесса властного воздействия на него и диалектические свойства этого влияния видны благодаря учету индивидуальных качеств конкретного защитника.

В сфере уголовного судопроизводства властное воздействие обычно направлено на определенного адвоката. Вместе с тем властное воздействие может оказываться и на более неопределенные группы людей (свидетелей, потерпевших, граждан, находящихся в зале судебного заседания; участников проведения очной ставки или опознания и т.д.). Для того чтобы это воздействие было эффективным, следователем или судом учитываются так называемые массовые психические состояния, “групповое сознание”. Органы уголовного судопроизводства не могут приспосабливаться к ним. Эти состояния являются не простой суммой индивидуальных сознаний, стремлений, эмоциональных реакций, волевых актов и т.п., а результатом взаимодействия, имеющего свои закономерности возникновения и развития. Учет мнений, настроений, чувств определенной группы людей (обвиняемых, потерпевших, свидетелей и т.п.) является вполне реальным и необходимым. Чем глубже и конкретнее они поняты, тем эффективнее будут соответствующие методы властного воздействия.

Органы уголовного судопроизводства оказывают властное влияние не только на сознание граждан, но и на поведение защитника, его волевые качества, чувства в целях формирования мотивов, способствующих решению процессуальных задач.

При определении методов властного воздействия на любого человека, и тем более на адвоката, должны учитываться определенные достижения психологической и педагогической наук. Причем не все методы воздействия на личность, разработанные педагогами и психологами, пригодны для использования в процессе применения уголовно-процессуальной власти в отношении защитника обвиняемого. Те же из них, которые применяются в этих условиях, приобретают иное содержание, направление, возможности реализации, ибо правосознание адвоката зачастую не ниже, а выше правосознания следователя (прокурора, суда).

Любой орган уголовно-процессуальной власти через соответствующих должностных лиц так или иначе воздействует на адвоката, участвующего в расследовании преступления или его судебном рассмотрении. Используя свой авторитет, следователи, прокуроры, судьи определенным образом управляют поведением защитника, обвиняемого, потерпевшего, да и свидетелей. Руководят совершением процессуально-значимых действий, отвечают за результаты. Поэтому нередко проявляют излишнюю жесткость. Забывают, что большинство их велений можно использовать путем обычного, профессионального убеждения противной стороны. И это непременно встречает понимание у адвоката.

2. Убеждение и убежденность - основа работы адвоката. Методы процессуального руководства его поведением различны. Но все они условно могут быть отнесены к двум большим категориям - убеждению и принуждению. Убеждение и принуждение являются не только полярными явлениями, но и обладают свойствами тесного взаимодействия, взаимообеспечения, взаимоподкрепления и взаимоперехода. Одно немыслимо без другого.

В уголовном судопроизводстве опытный адвокат за убеждением всегда видит принуждение. Он понимает, что принуждение является гарантией убеждения. Так или иначе уголовно-процессуальная деятельность для грамотного защитника представляет собой последовательную смену систем убеждения и принуждения. Слишком упрощенно, а поэтому и неверно, считать, что процессуально-властно воздействовать на адвоката можно путем только принуждения. Власть, авторитет прежде всего убеждают человека в чем-то, а уж потом - заставляют, принуждают его к определенному поведению. Таков и для адвоката характер авторитета уголовно-процессуальной власти, которым обладают следователь, дознаватель, прокурор, суд.

Значит, основным (главным, ведущим) методом воздействия органов уголовного судопроизводства на защитника служит его убеждение. Такое воздействие применяется при решении самых разнообразных задач, возникающих при расследовании или судебном рассмотрении уголовного дела. Преимущества убеждения перед принуждением заметны тогда, когда воздействие происходит постепенно, осторожно, вдумчиво. Это замечает адвокат и учитывает в своем поведении.

В наиболее общем виде убеждение - это процесс воздействия какой-то информации, исходящей от следователя, прокурора, суда, на сознание, волю и чувства защитника.

Под влиянием убеждения у него возникает определенное отношение к тому, что совершается на следствии или в суде.

Важное значение для понимания адвокатом сущности процессуального убеждения имеет положение о том, что в отличие от принуждения, при котором человека насильно, против его воли побуждают совершить что-либо или отказаться от чего-либо, при убеждении насилие над волей исключено. Воздействие при убеждении оказывается внушением, разъяснением, причем достигается такая степень осознания человеком необходимости поступать определенным образом, при которой желаемое для следователя (суда) поведение адвоката полностью соответствует его желанию и воле.

Убеждение адвоката тогда достигает нужной следователю (суду) цели и ведет к ожидаемому ими результату, когда оно основано и на его интересах, пронизано духом гуманизма и морали. Нравственные нормы и интересы подзащитного являются для адвоката критериями справедливости процессуального убеждения.

Моральное воздействие на адвоката, лежащее в основе следственного (судебного) убеждения, будет намного влиятельней, если оно подкрепляется высоким процессуальным правосознанием, указывает на возможные уголовно-процессуальные последствия в виде применения той или иной меры принуждения в отношении обвиняемого.

Важную роль в убеждении не только адвоката, но и обвиняемого (подозреваемого, подсудимого), потерпевшего, свидетелей играют верные правовые чувства и мысли следователя, дознавателя, прокурора, судьи. Эффективность убеждения адвоката во многом зависит от общего жизненного и профессионального опыта, личной и правовой культуры работника органа уголовного судопроизводства.

На современном этапе общественного развития каждое должностное лицо достаточно хорошо усвоило необходимые правила профессионального поведения. И без особых трудностей разграничивает в процессуальной практике дозволенные поступки от порицаемых.

Однако далеко не у всех руководителей следствия (суда) моральные принципы стали личным убеждением. В отдельных случаях их некоторые поступки лишены нравственных обоснований. Это свидетельствует о том, что моральные соображения еще не превратились в органические свойства личности того или иного следователя (суда), не стали привычками их поведения. Изъяны в нравственной обусловленности их действий отражаются и на организации ими юридически значимого поведения, в том числе и уголовно-процессуального характера.

Не секрет, что у части следователей (дознавателей) имеется определенный опыт обхода моральных и юридических предписаний в их работе. Подобного рода поведение часто наблюдают адвокаты. Более того, защитник видит, что в сфере уголовного судопроизводства следователь может не подчиниться предложениям прокурора и даже суда. Встречаясь с подобными правоохранительными работниками, адвокат должен особо осмотрительно относиться к их властным повелениям.

С позиций социальной психологии убеждение в уголовном судопроизводстве относится к определенному виду информации, обеспечивающей налаживание взаимодействия и взаимопонимания между защитником и соответствующим должностным лицом.

Процессуальное убеждение имеет целью передачу адвокату информации в такой форме, чтобы она превратилась в систему его установок на совершение определенного поступка. Какого конкретно - и должен понять защитник.

Важным свойством процессуального убеждения является способность органа уголовного судопроизводства формировать у. адвоката убежденность в чем-то как определенное психическое качество. В результате убеждения у защитника появляются взгляды, отношения, понятия и суждения, отвечающие целям следователя (суда), создаются внутренние нравственно-психологические стимулы ожидаемого поведения. Этот процесс хорошо должен знать и адвокат.

При наличии у него соответствующего убеждения его процессуально значимое поведение превращается в осознанную необходимость, связанную с внутренними стимулами и побуждениями. Защитник, убежденный в справедливости тех или иных уголовно-процессуальных требований, обязанностей, предписаний, действует уже как бы по собственной инициативе, без давления извне, сознательно и добровольно.

3. Приемы убеждения в процессе. Убеждение адвоката осуществляется посредством различных приемов, применяемых следователем, прокурором, судом.

Одним из них является словесная оценка какого-либо факта, важного для судопроизводства. Им может быть само преступление, его отдельные обстоятельства, наступившие последствия, поведение того или иного человека в период судопроизводства по уголовному делу и пр. Словесная оценка обычно проясняет ситуацию, указывая из многих конкретных действий на главный элемент. Она обобщает этот элемент, показывает его принципиальное значение для всех других подобных ситуаций. Оценочные моменты, сопровождающие процесс убеждения, выражаются в критике следователем (прокурором, судом) антиобщественного (противоправного или аморального) поведения обвиняемого, потерпевшего или свидетеля. Это важно как для воздействия на тех, на кого эта критика непосредственно направлена, так и для формирования у адвоката определенного мнения относительно совершенного преступления, обстоятельств, способствовавших его совершению, и личности обвиняемого. Обоснованная и конкретная словесная оценка следователем (судом) отрицательных сторон нравственного, правового и иного сознания, а также соответствующего поведения способна помочь защитнику избрать правильную линию поведения в уголовном судопроизводстве по данному делу.

Убеждение в сфере уголовного судопроизводства иногда осуществляется с помощью такого приема, как внушение- Оно представляет собой “психологическое воздействие одного лица на другое или группу лиц, рассчитанное на некритическое восприятие и принятие слов, выраженных в них мыслей н воли” (Яковлев A.M. Преступность и социальная психология. М., 1971. С. 160). Внушение, как и любое другое психологическое воздействие, в реальной жизни встречается при любом общении. В уголовном же судопроизводстве внушение содействует интересам следствия или суда. Поэтому оно не должно противоречить правовым и нравственным основам судопроизводства.

Следователь, прокурор или суд нередко внушают обвиняемому и его защитнику, что те или иные стороны их поведения, взглядов, убеждений ошибочны. Расходятся с правовыми и нравственными требованиями всего общества и поэтому нуждаются в переоценке и изменении. Адвокат же должен критически воспринимать подобные поучения. В самом деле, при судопроизводстве по конкретному уголовному делу внушение призвано содействовать установлению именно этой объективной истины, а не истины вообще, и не нарушать законных интересов данного обвиняемого. Недопустимо внушение недостоверных, ложных тезисов и положений, не соответствующих требованиям морали, закона или искажающих факты. Запрещено использовать такое внушение, предметом которого выступают обстоятельства, не совместимые с правосудием. Заметив подобное, адвокат должен соответствующим образом прореагировать.

Эффективность процессуального убеждения зависит от наличия психологического контакта следователя (суда) с защитником. Это не исключает противоположности их позиций. Наличие такого контакта облегчает взаимопонимание ряда важных для дела обстоятельств. Оно создает для адвоката благоприятные возможности к восприятию мыслей и выводов следователя (прокурора, суда). Наоборот, неустановление контакта препятствует уяснению адвокатом важных фактических обстоятельств.

Действенность убеждения в уголовном судопроизводстве зависит также и от ряда других обстоятельств, которые учитываются адвокатом. Это - возраст, жизненный опыт, профессиональные навыки следователя, его взаимоотношения с обвиняемым, потерпевшим, поведение в процессе и пр.

Процессуальное убеждение должно быть конкретным, сочетать в себе общие положения с обстоятельствами уголовного дела и позицией обвиняемого в процессе. Следователь (суд) призван быть убежденным в истинности тех положений, которые он старается донести до сознания защитника. Пассивность, безразличие, неискренность, сомнения способны насторожить адвоката или создать барьер недоверия к следователю и самому судопроизводству со стороны того или иного адвоката. И это - обоснованно.

^" В уголовном судопроизводстве для воздействия на адвоката могут быть применимы следователем (судом) такие средства убеждения, как приучение и поощрение.

Приучение имеет свой целью формирование у защитника желания процессуально нужного поведения. Требования норм уголовно-процессуального закона, исходящие от разъяснений следователя и воспринятые адвокатом, могут определенным образом побудить его действовать в соответствии с велениями.органов судопроизводства. Осознав, что те или иные указания закона обязательны и полезны в данной ситуации, адвокат иногда вынужден пересмотреть свое поведение и изменить тактику своей работы. Например, на допросе ранее несознававшийся обвиняемый вдруг начинает говорить правду, безоговорочно подчиняется распоряжениям следователя о производстве обыска, осмотра, опознания и пр. Одновременно и поведение адвоката должно быть соответствующим образом перестроено.

Процессуальное убеждение окажется эффективным тогда, когда то или иное действие разъяснено защитнику, дана оценка поведения обвиняемого. Следователь, прокурор или судья, исходя из личных данных привлекаемого лица, в каждом конкретном случае определяют способы убеждения адвоката в определенном поведении. Иногда следователь прямо разъясняет адвокату возможность стеснений и ограничений в отношении его подзащитного, которые обусловлены применением соответствующих норм уголовно-процессуального законодательства. Процессуальное убеждение успешно применяется лишь на основе доверия следователя к адвокату.

Поощрение как способ убеждения проявляется обычно в отношении подзащитного и состоит в положительной оценке следователем тех или иных черт его личности, поступков, определенной линии поведения при судопроизводстве по делу и т.д. Большую роль в отношении следователя к личности обвиняемого играют положительные оценки его благородных поступков, направленных на предотвращение преступления или содействие его быстрому раскрытию. Словесные оценки этих поступков в ходе производства по делу иногда соответственно отражаются в процессуальных решениях и документах.

К процессуальному воздействию на адвоката в уголовном процессе необходимо относиться с учетом высказанных выше соображений на" основе строгой объективности. Это не всегда удается в силу правовых различий в положении следователя (прокурора, судьи) и защитника. Кроме того, нередко на адвоката, как и следователя (прокурора, судью), сильно воздействуют резко отрицательные качества обвиняемого, а иногда и свидетелей или потерпевшего- Такое воздействие в сочетании с недостаточной квалификацией должностных лиц может привести к общей отрицательной оценке обвиняемого. А это подрывает у адвоката веру в себя, в свои способности и успех работы.

Процессуальное убеждение пронизывает все уголовное судопроизводство. Оно возможно в любой момент уголовно-процессуальной деятельности. Ряд процессуальных действий дает для этого особо широкие возможности: допросы, судебные прения, случаи принятия заявлений о необходимости защиты законных прав и интересов и т.д. Законные и обоснованные процессуальные.акты сами: по себе являются важным средством убеждения. Законные и обоснованные процессуальные акты сами по себе являются важным средством убеждения адвоката, формирующего у него на определенном этапе то или иное поведение. В наибольшей степени это относится к постановлениям, вынесенным в стадии предварительного следствия, на основании которых принимаются основные решения, избираются меры процессуального принуждения; к обвинительному заключению; постановлению о предании обвиняемого суду, приговору. Закон предъявляет строгие требования к составлению указанных процессуальных актов, из которых адвокат должен видеть, почему именно принято данное решение. Из содержания процессуального документа ему должно быть ясно существо той или иной деятельности. И это также определенным образом влияет на поведение защитника: ведь в сфере уголовного судопроизводства “решение не носит импровизированного характера, а подчиняется заранее установленной процедуре его вынесения” (Грошовой Ю.М. Сущность судебных решений в советском уголовном процессе. М-, 1979. С. 9).

В уголовном судопроизводстве сталкиваются противоречивые интересы, разные взгляды следователя и адвоката на определенные факты, бывают и несовпадающие суждения или представления. Предметом рассмотрения как защитника, так и органа судопроизводства является конфликтная ситуация преступного характера. В ней отражено резкое столкновение индивидуального сознания субъекта с общественным сознанием. В рамках уголовно-процессуальной деятельности это выражается в борьбе мнений адвоката, обвиняемого и следователя (адвоката, подсудимого и прокурора). В силу особенностей их процессуального положения такой поединок ведется как открыто, так и в определенной тайне друг от друга. Процессуальное же убеждение по своей сущности должно быть всегда доказательным не только внешне, но и внутренне. В противном случае оно становится морализированием, декларированием, рассуждением (более подробно см.: Ковалев А.Г. Психология личности. М., 1970).

4. Условия применения процессуального принуждения. При взаимодействии с обвиняемым органы уголовного судопроизводства используют не только убеждение, но и принуждение. Оба метода часто переплетаются между собой. Иногда почти полностью сливаются воедино и в таком комплексе действуют в уголовном судопроизводстве. Убеждение обеспечивается возможностью применения мер процессуального принуждения. Л те, в свою очередь, дают желаемый результат, если они осуществляются после и на основании убеждения.

Чтобы понять сущность уголовно-процессуального принуждения, нужно кратко охарактеризовать общие принципы принуждения, используемого в социальных и социально-психологических отношениях.

Прежде всего следует отметить, что принуждение - не изобретение людей. Это необходимость, которую они лишь открыли, освоили и постоянно конкретизируют.

В качестве объективной необходимости принуждение действует в различных социальных связях, принудительная власть есть во всяком человеческом обществе. Принуждение - категория, выражающая емкое явление объективной действительности. Оно есть необходимый элемент всякого человеческого общества. Принуждение как способ властного воздействия многообразно и многообъектно. Оно имеет различные виды (формы), предполагает разнообразные приемы воздействия. Форма принуждения определяется степенью развития государства.

Проблемой принуждения интересуются представители различных социальных наук (философии, психологии, этики, педагогики и т.п.). Та или иная наука изучает принуждение, исходя из собственных достижений и потребностей.

С позиций осуществления защиты обвиняемого важны те свойства принуждения, которые используются в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовных дел.

Выявить такие особенности можно посредством использования опыта применения и результатов его изучения другими отраслями правовой науки. В частности, специфика уголовно-процессуального принуждения раскрывается на основе анализа государственного принуждения. Последнее выражает волю государства, применяется им через свои органы и обеспечивается правом, которое немыслимо без аппарата. призванного принуждать к соблюдению его норм. Действующее же уголовно-процессуальное законодательство предусматривает возможность применения принуждения вслед за убеждением и лишь в качестве крайней меры.

Государственное принуждение но своему характеру и целям применения разнообразно. Оно выступает в виде мер уголовно-правового, гражданско-правового, административного, дисциплинарного воздействия.

Разновидностью государственного принуждения является уголовно-процессуальное принуждение. Последнее представляет собой “совокупность всех предусматриваемых нормами уголовно-процессуального права мер принудительного воздействия, призванных обеспечить исполнение обязанностей участниками процесса в ходе расследования и судебного рассмотрения уголовных дел и надлежащее выполнение задач уголовного судопроизводства” (Корнуков В.М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. Саратов, 1978. С. 7).

Меры процессуального принуждения характеризуются следующими особенностями. Они используются только в сфере уголовного судопроизводства. Применение их происходит независимо от воли и желания принуждаемого. Меры процессуального принуждения стесняют дальнейшую свободу действий обвиняемого. Происходит это в силу ограничения на законном основании его некоторых прав. К числу таких прав относится право на неприкосновенность личности, жилища, тайну переписки; свободу передвижения, выбора занятий и пр. Процессуальное принуждение осуществляется только в случаях действительной необходимости и в строгом соответствии с указаниями закона. Законность и обоснованность их осуществления обеспечивается системой политических, экономических и правовых гарантий (в том числе и уголовно-процессуальных).

В уголовном судопроизводстве принуждение выступает в форме требований, за которыми отчетливо видна готовность следователя, прокурора, суда совершить действия, обеспечивающие исполнение предлагаемого поведения. Требования, предъявляемые к обвиняемому, носят самый различный характер и определяются обоснованными желаниями следователя, прокурора, суда. В одних случаях они настаивают на совершении определенных действий, в других - ждут воздержания от нежелательного поведения, в третьих - обязывают привлекаемого к ответственности беспрекословно подчиниться и т.п. Подчинение - это состояние, заключающееся в таком поведении лица, которое сообразуется с властными требованиями и носит характер повиновения. В связи с этим принуждение -- один из способов (методов), формирующих состояние подчиненности обвиняемого; представляет собой веление ему или прямое действие на его поведение.

Стеснение в той или иной мере свободы действий обвиняемого является целью, органически присущей уголовно-процессуальному принуждению. По отношению к его свободному поведению принуждение со стороны органов уголовного судопроизводства выступает нежелательной объективной необходимостью. Свобода исключает принуждение, и, наоборот, принуждение несовместимо со свободой. Принуждение ограничивает, а порой исключает выбор между различными вариантами поведения. Поэтому оно уже не является границей свободы. Оно представляет собой несвободу.

Свобода действий обвиняемого сокращается тем больше, чем активнее используется принуждение или жестче его формы. Поэтому различные меры уголовно-процессуального принуждения являются, с одной стороны, определенными формами проявления объективной необходимости, а с другой - соответствующим показателем состояния свободы обвиняемого.

Нужно, заметить, что наибольшие стеснения и. ограничения закон устанавливает для обвиняемого при избрании ему такой меры пресечения, как заключение под стражу. Аналогично положение подозреваемого, задержанного в порядке ст. 122 УПК РСФСР.

В уголовном судопроизводстве убеждение не всегда подкрепляется принуждением. Но применению мер процессуального принуждения обязательно предшествует определенное убеждение. Можно сказать, что убеждение - обязательное условие, необходимая предпосылка для принуждения.

Выступая в таком качестве, уголовно-процессуальное убеждение характеризуется рядом свойств, которые должен знать адвокат. Так, убеждение имеет значительное преимущество перед принуждением, а убежденность, как результат соответствующего воздействия на обвиняемого или его защитника, характеризуется большей глубиной и прочностью, чем принужденность. Убеждение не стесняет самостоятельности адвоката и не нарушает прав подзащитного. Это - наиболее выгодный и рациональный путь обеспечения их интересов.

Принуждение же призвано подавить фактически существующие у обвиняемого стимулы нежелательного поведения. Оно неизбежно вызывает у него недовольство.

Принуждение, как и убеждение, представляет собой способ властного воздействия на обвиняемого. Причем такой способ, который в той или иной мере ограничивает его права и нарушает его интересы. Убеждение создает у обвиняемого внутренние стимулы для определения характера своего поведения. Принуждение же заставляет его изменить свое поведение.

Должное воздействие на обвиняемого достигается лишь на основе правильного сочетания убеждения и принуждения. Убеждение и принуждение являются не параллельно действующими способами воздействия на обвиняемого, а выступают в диалектическом единстве и взаимопроникновении при сохранении приоритета за убеждением.

Не совсем верно полагать, что принуждение применяется лишь к обвиняемым. Оно применимо в определенных случаях и к другим лицам, не подчиняющимся установленным нормам (например, свидетелям, гражданам, нарушающим порядок во время судебного заседания, и пр.).

Любая мера процессуального принуждения должна быть законной, обоснованной и мотивированной. Только тогда она будет глубоко действовать на сознание человека, его чувства, мысли и волю. “Справедливость только тогда будет существовать, ~ писал П.И, Люблинский, - если лицо, подвергаемое принуждению, будет ясно сознавать, что основание тому оно дало своими поступками, а не видеть в принуждений слепую руку, падающую тяжело на него без всякого с его стороны повода” (Люблинский П.И. Свобода личности в уголовном процессе. СПб., 1906. С. 13). ,

Уголовно-процессуальное принуждение включает в себя использование различного рода властных полномочий - вызовов, требований, предупреждений о наступлении неблагоприятных последствий в случае нарушений той или иной нормы, предложении сделать что-либо или, наоборот, воздержаться от незаконных поступков и пр. Все эти способы принуждения применяются в рамках уголовно-процессуальных норм. Например, в случае нарушения обязательств по явке к следователю или в суд, по подписке о невыезде, при использовании принудительных мер, обеспечивающих порядок ведения судебного заседания, и пр. Уголовно-процессуальное принуждение воздействует на обвиняемого в направлении нейтрализации или даже подавлении тех ее черт, которые препятствуют задачам органов уголовного судопроизводства, затягивают или осложняют осуществление правосудия.

Указанные положения об убеждении и принуждении действуют в уголовном судопроизводстве в соответствии со спецификой стоящих перед ним задач. Принуждение, как правило, первенствует лишь в отношении лиц, привлеченных к уголовной ответственности. Но и здесь существенное место занимает убеждение, т.к. установление истины не может осуществляться только применением принудительных мер. Более того, в ходе доказывания запрещается какое-либо физическое, психическое или иное принуждение обвиняемого в целях получения от него показаний. Уголовный процесс в качестве основной формы воздействия предполагает метод убеждения.

Меры процессуального принуждения бывают нескольких видов. В одних случаях они обеспечивают надлежащее поведение обвиняемого и других лиц в уголовном процессе- Это - обязательство о явке, привод, задержание, отстранение от должности. В других случаях меры процессуального принуждения направлены на обнаружение, изъятие и исследование доказательств. К таким мерам относятся: обыск, выемка, освидетельствование, получение образцов для сравнительного исследования, помещение в медицинское учреждение. И наконец, существует особая группа мер процессуального принуждения, которые применяются в целях обеспечения гражданского иска и возможной конфискации имущества.

Основные права обвиняемых, возможность ограничения которых более всего связана с применением мер процессуального принуждения, закреплены в Конституции РФ. Отдельные же из них, такие, например, как право на неприкосновенность личности, жилища и тайну переписки, приобрели значение принципов деятельности всех государственных органов, и прежде всего тех, которые призваны осуществлять уголовное судопроизводство. Для судопроизводства неприкосновенность личности, жилища и тайна переписки являются исходными началами, нашедшими свое закрепление в нормах уголовно-процессуального права.

Общество не может гарантировать обвиняемому.свободу совершения тех действий, которые противоречат интересам судопроизводства. Государство устанавливает определенные пределы дозволенного поведения и очерчивает их посредством указания в уголовно-процессуальных нормах.

Уголовно-процессуальное принуждение является следствием противоречия (конфликта) между волей органа судопроизводства и волей обвиняемого. Цель такого принуждения - подчинить его уголовно-процессуальному закону; принудительным путем снять это противоречие и обеспечить нормальные условия судопроизводства. Осуществляя принуждение, органы уголовного судопроизводства ставят своей задачей так повлиять на ум, сознание, волю, чувства и настрой обвиняемого, чтобы он осознал как справедливость примененных к нему принудительных мер, так и необходимость ожидаемого от него уголовно-процессуального- поведения.

3. Внутреннее убеждение при оценке доказательств

Проблема внутреннего убеждения при оценке доказательств издавна является предметом острых дискуссий. Внутреннее убеждение рассматривается то как метод, способ или принцип оценки доказательств, то как критерий этой оценки, то как ее результат; некоторые авторы рассматривают внутреннее убеждение как единство всех или некоторых перечисленных аспектов. По-разному определяется и сама природа внутреннего убеждения: то в гносеологическом или логическом, то в психологическом смысле. Интерес к этой проблеме не случаен. Оценка доказательств по внутреннему убеждению -вопрос, от правильного решения которого зависит успех процессуальной деятельности. Отражая различные стороны доказывания, убеждение во всех этих его значениях имеет непосредственное отношение и к оценке доказательств. Расхождение же во взглядах на этот предмет связано с различным подходом к понятию «внутреннее убеждение», с выделением какой-то одной стороны этого многогранного понятия. Как же раскрывается указание закона об оценке доказательств по внутреннему убеждению?

Убеждением называют:

а) процесс склонения кого-нибудь (в том числе и самого себя) к определенному взгляду, поступку;

б) результат этого процесса, т. е. конкретное мнение, воззрение;

в) отношение человека к своим знаниям, решениям и действиям, т. е. состояние уверенности, убежденности.

Анализ законодательства, следственной и судебной практики показывает, что оценка доказательств по внутреннему убеждению означает такой порядок, при котором, во-первых, эта оценка производится органом, ведущим производство по делу, при отсутствии заранее установленных правил о значении и силе доказательств и, во-вторых, эта оценка завершается категорическими выводами и решениями исключающими всякое сомнение в их правильности.

Таким образом, в первом смысле внутреннее убеждение характеризует процесс исследования, а во втором -его результат. Указание закона на внутреннее убеждение нужно прежде всего понимать как исключительность компетенции лица, ведущего производство по делу. Тем самым закрепляется прерогатива этого лица в области оценки доказательств, подчеркивается, что оценка доказательств является его неотъемлемым правом и обязанностью. Перелагать ее на кого-либо или руководствоваться оценкой, данной другим лицом, следователь, прокурор, судья не вправе. В этом смысле внутреннее убеждение понимается, как самоубеждение, как формирование собственного взгляда на фактические обстоятельства дела, как необходимость личной оценки доказательств. Указанное требование обеспечивается, в частности, путем реализации принципа непосредственности уголовного процесса. Выше отмечалось, что предоставление оценки доказательств лицу, осуществляющему производство по делу, означает его свободу, самостоятельность, независимость при оценке доказательств. Это подчеркивается рядом положений действующего законодательства.

Внутреннее убеждение исключает всякое внешнее принуждение, и это свойство убеждения оттеняется словом «внутреннее». Оно предполагает:

а) необязательность оценки доказательств, данной одним должностным лицом, для другого, принявшего дело к своему производству; необходимость для принявшего дело заново оценить все доказательства;

б) необязательность оценки доказательств предыдущей процессуальной инстанции для последующей и необходимость проверки предыдущих оценок на последующей стадии процесса (проверка выводов органа дознания следователем, вывода следователя -прокурором и т. д.);

в) необязательность оценки доказательств вышестоящим органом для нижестоящего, в производстве которого находится дело, и недопустимость дачи указаний об определенной оценке отдельных доказательств или их совокупности;

г) необязательность для лица, ведущего производство по делу, оценок, даваемых доказательствам различными участниками процесса в объяснениях, показаниях, ходатайствах, заключениях и т. п.

д) необязательность оценок, даваемых доказательствам, лицами и органами вне уголовного процесса (печать, представители общественности, должностные лица различных учреждений) и недопустимость какого бы то ни было давления на лицо, ведущее производство по делу.

Оценка доказательств по внутреннему убеждению означает независимость органов расследования в отправлении процессуальных функций. Независимость следователя в вопросах оценки доказательств подчеркивается рядом положений действующего законодательства. Так, ст. 127 УПК РСФСР, значительно расширив полномочия следователя, указала, что все решения о направлении следствия и производстве следственных действий он принимает самостоятельно и несет полную ответственность за их законное и своевременное проведение. Свободу оценки доказательств гарантирует следователю установленный порядок разрешения коллизий между указаниями руководителя следственного органа или прокурора и мнением следователя по решающим вопросам. Самостоятельность оценки доказательств прокурором обеспечивается тем, что свои полномочия в уголовном судопроизводстве он осуществляет независимо от каких бы то ни было органов и должностных лиц, подчиняясь только закону и руководствуясь указаниями Генерального Прокурора СССР по правильному применению закона. Независимость судей и подчинение их только закону составляет конституционный принцип советского правосудия. Разрешение уголовных дел происходит в условиях, исключающих постороннее воздействие на судей (ст. 16 УПК РСФСР). Оценку доказательств по внутреннему убеждению гарантирует и существующий порядок кассационного и надзорного производства (ст. 352 УПК РСФСР). Требование оценки доказательств по внутреннему убеждению имеет еще одну существенную сторону: исследователь в уголовном судопроизводстве свободен в оценке доказательств, поскольку он не связан заранее предустановленными правилами о силе и значении тех или иных доказательств. Никакие доказательства, говорит закон, не имеют заранее установленной силы (ст. 71 УПК РСФСР). Это положение последовательно проводится во всей системе советского доказательственного права, в котором отсутствуют указания о преимуществе одних доказательств перед другими, об определенном количестве и виде доказательств, необходимых в том или ином случае. Закон не знает заведомо «лучших» или «худших» доказательств. Всякая попытка наделить какое-либо доказательство, например, показания обвиняемого или заключение эксперта, предустановленной силой и значением решительно отвергается теорией. Недопустимость некритического отношения к доказательствам, от кого бы они ни исходили и каким бы источником ни устанавливались, последовательно проводится в нашей следственной и судебной практике. С учетом изложенного можно констатировать, что внутреннее убеждение, как свободное от внешнего принуждения и не связанное формальными предписаниями искание истины, является необходимым условием оценки доказательств, характеризует сам подход к оценке доказательств. Говоря об убеждении (убеждениях), имеют также в виду мнения, воззрения, знания человека о тех или иных явлениях действительности. В этом смысле оценка доказательств по внутреннему убеждению предполагает использование в этих целях собственных мнений, взглядов и знаний лица, осуществляющего производство по делу.

Индивидуальные запасы знаний служат исходным материалом для мыслительных операций, которые и составляют содержание оценки доказательств. Одновременно знания являются средством проверки полученных результатов, помогая контролировать правильность тех или иных оценок, указывая в случае их противоречивости либо на необходимость уточнения посылок либо на ошибочность сделанных выводов До сих пор мы рассматривали оценку доказательств по внутреннему убеждению как процесс. Однако многозначное понятие внутреннего убеждения характеризует и результат оценки доказательств. Между внутренним убеждением как процессом оценки доказательств и внутренним убеждением как результатом этой оценки существует тесная связь: оценка доказательств по внутреннему убеждению наилучшим образом служит тому, чтобы само внутреннее убеждение в результате оценки доказательств было истинным Внутреннее убеждение в качестве завершающего итога оценки доказательств имеет гносеологический, логический и психологический аспект.

С точки зрения гносеологической содержанием внутреннего убеждения является отражение сознанием предмета исследования -конкретных фактов действительности, из которых и на основе которых слагается картина исследуемого события. Иначе говоря, это конкретные знания о фактических обстоятельствах данного дела. Выше мы говорили о знаниях, которые являются «строительным материалом» для наших суждений, служат средством оценки доказательств. Здесь же речь идет о знаниях, составляющих содержание внутреннего убеждения, т. е. сами выводы, которыми завершается оценка доказательств. Каким с логической стороны должно быть внутреннее убеждение? Отвечая на этот вопрос, А. А. Старченко справедливо пишет, что, будучи достоверными и единственно возможными, суждения при итоговой оценке доказательств должны включать в себя и знание о невозможности противоположного или какого-то иного мнения по тем же вопросам. Истина -это единство знания позитивного и знания негативного. В качестве позитивного выступает достоверное указание на искомые факты, в качестве негативного -достоверное представление о том, что эти факты не могут быть ничем иным, кроме того, что видит в них следователь. В противном случае суждение носит предположительный, проблематический характер и представляет собой версию, гипотезу, а не достоверное знание, необходимое для принятия окончательного решения по делу. Отсюда видно, что вопрос о природе внутреннего убеждения связан с характером истины, устанавливаемой в уголовном судопроизводстве.

Для образования внутреннего убеждения нельзя довольствоваться предположениями, как полагают буржуазные авторы. По неправильному пути идут и современные исследования буржуазных юристов и психологов, предпринимающих упорные попытки «экспериментального» измерения внутреннего убеждения (например, по десятибалльной шкале) и построения графиков, якобы характеризующих процесс формирования выводов. Подобные разработки, лишенные научной базы, представляют собой по существу своеобразный рецидив теории формальных доказательств.

Совершенно неприемлемы и те рекомендации по поводу оценки доказательств, которые содержатся в работах буржуазных авторов по вопросам психологии свидетельских показаний. Речь идет об исчислении различных коэффициентов, характеризующих полноту, точность, ошибочность, осторожность показаний, которые, по мысли авторов, дают возможность при оценке показаний вносить необходимые поправки и таким путем с наибольшей точностью приближаться к истине. Между тем каждое доказательство требует индивидуальной оценки. Многочисленные факторы, действующие при формировании показаний, и индивидуальные различия, характеризующие личность свидетеля, настолько расширяют пределы возможных вариаций и различных помех и искажений, что нахождение коэффициентов, если бы оно и было возможно применительно к определенному свидетелю, практически лишено смысла.

Внутреннее убеждение, чтобы быть достоверным, должно представлять собой категорический однозначный вывод из материалов дела, не допускающий никаких сомнений. Отсутствие сомнений в правильности наших знаний, выводов и решений обязательно для внутреннего убеждения. При этом сомнение нужно понимать двояко: как логическую возможность при наличии данных утверждать нечто несовместимое с высказанным положением и как психическое переживание неуверенности в его правоте. Сомнение есть состояние колебания нашей мысли между утверждением и отрицанием каких-либо фактов или какой-либо связи между ними. Такое колебание нашего сознания между раз личными возможностями обычно имеет эмоциональную окраску.

В психологической науке о сомнении говорится, что это сложное психическое состояние включает «сознание недоказанности, неубедительности, переживание неудовлетворенности тем, что выдается за истину, за решение поставленной задачи» В процессе доказывания сомнения играют положительную роль, побуждая исследователя к поискам новых данных, позволяющих перейти от вероятного к достоверному знанию. Но при итоговой оценке наличие сомнений, свидетельствуя об отсутствии внутреннего убеждения, делает невозможным принятие позитивного решения по делу. Теорией доказательств сформулировано поэтому правило, что «сомнения толкуются в пользу обвиняемого». Эту формулу нужно понимать в том смысле, что сомнения в процессе доказывания должны быть устранены путем дополнительного собирания доказательств, а если дальнейшее исследование бесперспективно, то при итоговой оценке доказательств сомнительный факт обвинительного характера считается неустановленным

Говоря о сомнениях при оценке доказательств, мы подошли вплотную к одной из важных сторон внутреннего убеждения. Убеждение как отношение субъекта к своим знаниям, выводам и решениям, как чувство уверенности, убежденности -по существу психологическая категория Слово «внутреннее» подчеркивает ее психологическую сущность. Чувство уверенности и противоположное чувство сомнения являются эмоциями, которые называют интеллектуальными. Интеллектуальные эмоции или переживания входят как составная часть в сознательную жизнь человека и играют важную (хотя и не основную) роль в любой познавательной деятельности. Переживания, как и знания, составляют одну из сторон сознани Знания и переживания неразрывно связаны, взаимно проникают друг в друга. Профильтрованные через личный опыт, знания соотносятся с потребностями и интересами человека, вызывают к себе определенное отношение, приобретают известный смысл и значение. «Все высшие чувства (речь идет об интеллектуальных эмоциях. - Авт.) - это оценочные переживания, хотя бы человек и не осознавал тех норм, которые фактически лежат в основе его оценок» Однако не всякое знание становится убеждением. Там, где непосредственно не затрагиваются чьи-либо интересы, не происходит борьбы мнений, столкновения различных тенденций, знания не переживаются человеком, не вызывают к себе эмоционального отношения. Если же от конкретного знания зависит решение определенных жизненных проблем, если это знание оказывается в центре борьбы различных интересов, как это бывает в уголовном судопроизводстве, то человек, обладающий знанием и осознающий свою заинтересованность в нем, принимает его в качестве «своего» и проникается решимостью действовать соответствующим образом. Убеждение как продукт взаимодействия разума, чувств и воли не просто мысль, правильный взгляд, а эмоционально окрашенная иногда страстная идея, внутренняя сила, регулирующая и направляющая человеческое поведение. Таким образом, внутреннее убеждение, например, следователя -это, во-первых, знание, во-вторых, вера в правильность этого знания и, в-третьих, волевой стимул, побуждающий к определенным практическим действиям.

Указание закона на оценку доказательств по внутреннему убеждению предполагает в качестве обязательного условия такое психическое состояние исследователя, которое характеризуется отсутствием всяких сомнений, уверенностью в правильности достигнутых знаний, принятых решений и выполненных действий. Наличие убежденности служит тем самым нравственно-психологической гарантией правильного разрешения уголовных дел. Следует, однако, категорически отвергнуть все попытки трактовать это состояние как иррациональное, не поддающееся разумному контролю. Свободу внутреннего убеждения нельзя понимать как произвол, как личное, ни на чем не основанное и ни от чего не зависящее усмотрение. Внутреннее убеждение должно быть правильным и полным отображением в голове следователя (судьи) объективно существующих обстоятельств уголовного дела. В этом смысле внутреннее убеждение, будучи результатом оценки доказательств, служит субъективным выражением объективной истины. Внутреннее убеждение, как состояние уверенности в правильности своих выводов, должно опираться на достаточную совокупность -всесторонне, полно и объективно рассмотренных доказательств. В противном случае оно превращается в самоуверенность, бездоказательную и бесконтрольную убежденность, далекую от объективной истины. Обоснованность внутреннего убеждения составляет неотъемлемое его свойство, подчеркнутое в самом законе. Теорией и практикой выработаны требования, которым должно удовлетворять в смысле обоснованности внутреннее убеждение как результат Оценки доказательств.

Оно должно основываться:

а) на доказательствах, собранных в установленном законом порядке;

б) на доказательствах, проверенных и рассмотренных в установленном законом порядке;

в) на рассмотрении каждого из доказательств отдельно и всех в совокупности;

г) на всестороннем, полном и объективном рассмотрении материалов дела;

д) внутреннее убеждение должно быть обосновано имеющимися доказательствами так, чтобы представлять собой единственно возможный вывод из материалов дела.

Все это лишает внутреннее убеждение безотчетности и бесконтрольности. Подавляющее большинство советских авторов, говоря о внутреннем убеждении, правильно подчеркивают недопустимость понимания его как безмотивной уверенности. С этим положением несовместимо признание внутреннего убеждения критерием оценки доказательств, что неизбежно приводит к субъективно-идеалистической его трактовке. Многие буржуазные психологи, начиная от Юма, видели в чувстве уверенности критерий правильности человеческих суждений и принимаемых решений. К сожалению, взгляд на внутреннее убеждение как критерий оценки доказательств длительное время был весьма распространен в советской процессуальной литературе. При этом игнорировалось то обстоятельство, что критерий (показатель) должен лежать вне субъекта, а не внутри его. Как бы ни трактовать формулировку «внутреннее убеждение -критерий оценки доказательств», она выражает ту мысль, что правильность оценки доказательств проверяется субъектом через его же психическое состояние -убеждение. В результате объективный критерий заменялся субъективным; игнорировалось, что внутреннее убеждение может быть и неправильным. Иными словами, предавалось забвению исходное положение теории познания о практике как критерии истины. Ему по существу противопоставлялся ничем не ограниченный субъективизм. Несмотря на большое количество оговорок, защита субъективного критерия оценки доказательств вынуждает толковать внутреннее убеждение как «живое чувство правды», которое одно только ведет к истине через всю массу фактического материала. Понимая, что убеждение может быть как истинным, так и ложным, отдельные авторы утверждают, будто только истинное знание является действительно внутренним убеждением, ошибочная же уверенность таковым не является, а представляет собой впечатление, ошибочно принимаемое за внутреннее убеждение Однако замена терминов не спасает положения, ибо, очевидно, что и в том, и в другом случае речь идет о состоянии сознания и только. И заблуждение может быть убеждением. Дело не в том, как его назвать, а в том, как его распознать, определить. Для этого необходим объективный критерий, каковым и является практика в широком смысле слова. Известное ленинское положение о том, что точка зрения жизни, практики является определяющей при оценке истинности выводов в пол ной мере распространяется на внутреннее убеждение при оценке доказательств в уголовном процессе. Ошибкой некоторых процессуалистов является также определение внутреннего убеждения не как результата познания сущности явлений, а как продукта воздействия на психику внешних сторон события «Судьи, - пишет А. Л. Ривлин, - признай данное доказательство достоверным или недостоверным, имеющим то или иное значение для данного дела в зависимости от того, убеждает ли оно их в своей достоверности». Между тем убедительность как способность доказательства воздействовать определенным образом на сознание не всегда отражает объективные качества доказательства. Убедительными и впечатляющими нередко выглядят такие данные, которые вызывают неверное представление о том или ином событии. На пример, признание обвиняемым своей вины или опознание по терпевшим подозреваемого, будучи очень убедительными, могут не соответствовать действительности. Поэтов перенос центра тяжести на психологическую способность доказательств убеждать без рассмотрения их подлинной сущности представляется опасным. Правильность оценки доказательств оправляется не степенью их воздействия на исследователя, а обоснованностью этой оценки, предполагающей необходимость анализа данных о процессе формирования каждого доказательств анализа его со держания, изучения его связей с другими доказательствами и т. д. Признание практики критерием истины в уголовном процессе ни в коей мере не означает отрицания или хотя бы умаления значения внутреннего убеждения. Наоборот, только правильное использование этого критерия в уголовном процессе может под вести под внутреннее убеждение научную базу устранить разрыв между объективным и субъективным в этой области. Указание закона на оценку доказательств по внутреннему убеждению в полной мере распространяется на все оценочные операции, как на ту часть оценки, которая состоит в установлении фактических обстоятельств дела, определении достоверности и достаточности доказательств, так и на ту часть оценки, которая предшествует ранее названной и состоит в решении вопроса об их допустимости и относимости. В частности, установление допустимости включает в себя оценку способа получения доказательства, не отделимого от всего процесса его возникновения (например, формирование свидетельского показания как на стадиях, предшествующих допросу, так и в процессе расследования и на последующих этапах свидетельствования). Изучение этих обстоятельств и их оценка при решении вопроса о допустимости доказательств ничем не отличаются от исследования и оценки иной фактической информации по делу. Точно так же решение вопроса о связи и способности каких-либо фактических данных служить доказательствами иных, искомых фактов (т. е. оценка относимости доказательств) представляет собой такую же задачу, как и определение достаточности тех или иных фактических данных. Все это разные стороны единого акта оценки доказательств, в котором внутреннее убеждение в том значении, как оно определяется выше, играет равновеликую роль.

Левченко О.В.

ВНУТРЕННЕЕ УБЕЖДЕНИЕ КАК МЕТОД ОЦЕНКИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

INNER CONVICTION AS A METHOD FOR EVALUATION OF THE EVIDENCE

IN CRIMINAL PROCEEDINGS

Ключевые слова: оценка доказательств, внутреннее убеждение, убежденность, субъект доказывания, метод оценки доказательств, предмет доказывания, предмет исследования.

Keywords: assessment ofproofs, internal belief, conviction, subject ofproof, method of an assessment ofproofs, proof subject, object of research.

Аннотация: в статье исследуется понятие внутреннего убеждения, которое понимается как метод оценки доказательств по уголовному делу, раскрываются его признаки и основные черты.

Abstract: in article the concept of internal belief which is understood as a method of an assessment of proofs on criminal case is investigated, its signs and the main lines reveal.

В теории уголовного процесса оценка доказательств является одним из элементов процесса доказывания и имеет основополагающее значение для правильного разрешения уголовного дела.

Содержание внутреннего убеждения субъекта доказывания при оценке доказательств в юридической литературе трактуется неоднозначно. Одни авторы считают, что внутреннее убеждение - это метод (способ) оценки доказательств1. З.З. Зинатул-лин, Т.З. Егорова, Т.З. Зинатуллин пишут, что «Внутреннее убеждение субъекта доказывания служит методом оценки доказательств по реально присущим им свойствам, методом подхода к определению их характера и значения по делу»2. Другие полагают, что внутреннее убеждение следует понимать как эмоционально окрашенное отношение субъекта доказывания к истинности результатов познания объектов, т.е. в рас-

1 См.: Башкатов, Л.Н., Ветрова, Г.Н., Донценко, А.Д., Зажицкий, В.И. Шестаков, В.И. Уголовный процесс / Под ред. проф. Долговой. - М., 2001. - С. 108; Орлов, Ю.К. Указ. раб. - С. 83; Трусов, А.И. Основы теории судебных доказательств. - М., 1960. - С. 104 - 107; Арсеньев, В.Д. Указ. раб. - С. 135.

2 Зинатуллин, З.З., Егорова, Т.З., Зинатуллин, Т.З.

Уголовно-процессуальное доказывание: Концептуальные основы. - Ижевск, 2002. - С. 130.

сматриваемое понятие вкладывается психологический момент 3.

А.В. Победкин рассматривает внутреннее убеждение и как метод оценки доказательств, и как результат такой оценки. По его мнению: «Внутреннее убеждение как результат оценки доказательств означает уверенность следователя, судей в правильности выводов, к которым они пришли в ходе уголовно-процессуального доказыва-

По нашему мнению, следует различать внутреннее убеждение и убеждённость, связывая с первым рациональную основу деятельности и глубоко укоренившиеся в сознании человека представления морально-идеологического плана, мотивирующие его решения и поступки, а со второй - субъективное отношение человека к своим поступкам и убеждениям (уверенность в собственной правоте). Эти понятия тесно связаны и при известной сложности дифференциации в ряде работ по исследуемой проблематике, нередко трактуются в едином контексте. Например, Б.Т. Матюшин полагает, что внутреннее убеждение судьи сле-

3 Громов, Н.А., Зайцева, С.А. Оценка доказательств в уголовном процессе. - М., 2002. - С. 52.

4 Победкин, А.В. Уголовно-процессуальное доказывание. - М., 2009. - С. 211.

дует трактовать как собственное отношение к своим знаниям, решениям, действиям1. В то же время, как правильно указывает А.В. Смирнов: «Убеждение называется внутренним не только оттого, что зреет в сознании оценивающего субъекта (это только предубеждение), - оно внутреннее, главным образом потому, что единственным убежищем, внутри которого сокрыта истина, служит наличная совокупность доказа-тельств»2.

Внутреннее убеждение - это метод (способ) оценки доказательств. Как метод он предполагает определенную систему принципов, приёмов, правил, требований, которыми необходимо руководствоваться при оценке доказательств. К числу его неотъемлемых признаков, на наш взгляд, относятся следующие признаки:

1. Объективность - опосредованность достоверным знанием. Предметная содержательность данного метода состоит в том, что в нём отражено знание о предмете исследования. Субъект доказывания отражает в своём сознании факты объективной действительности, касающиеся обстоятельств предмета доказывания.

Предмет уголовно-процессуального доказывания выступает в роли определенной модели доказывания, в которой в качестве структурных элементов присутствует необходимый круг фактов и обстоятельств, присущих уголовным делам независимо от состава преступления. Из них субъект доказывания составляет особую зависящую от стадии уголовного процесса, конкретного состава преступления и вида предстоящего решения модель доказывания по конкретному делу. Структурные элементы модели в общем виде должны отражать полноту, всесторонность знаний о преступлении, как с точки зрения материального, так и процессуального закона. Чем полнее охватывается содержание такого знания, тем выше гарантия, что предмет доказывания по каждому делу будет правильно установлен и исследован субъектом (субъектами) доказывания.

1 Матюшин, Б.Т. Внутреннее убеждение судей и оценка доказательств // Вестник МГУ. Сер. 11 «Право». - 1977. - № 3. - С. 58.

2 Смирнов, А.В. Состязательный процесс. - СПб.,

2. Общезначимость - универсальность метода для всех субъектов, производящих оценку доказательств по делу. В основе общезначимости лежат закономерности понимания окружающего нас мира, самого человека, его мышления.

Оценка доказательств осуществляется с учётом опыта, наработанного всем человечеством, форм, методов и логических правил познания явлений объективной действительности. Такое познание рационально и системно, но его системность, как необходимость приводить знания в определённый порядок на основе логической взаимосвязанности понятий, суждений, обуславливается предметом доказывания, т.е. теми обстоятельствами, установление которых позволяет по существу разрешить уголовное дело.

3. Воспроизводимость - инвариантность действий любого субъекта в тождественно-подобной ситуации. Такое положение имеет важное значение при пересмотре приговора (решения) суда вышестоящими судами в апелляционном или надзорном порядке, когда производится повторная или контрольная3 оценка доказательств по делу.

4. Целесообразность - рациональная подконтрольность осуществления мыслительных и логических операций, связанных с оценкой доказательств.

Внутреннее убеждение как метод оценки доказательств - активный, творческий познавательный процесс, который основан на познавательных способностях субъекта доказывания как человека. Познавательные способности человека связаны прежде всего с органами чувств. Существуют три формы чувственного отражения: ощущение, восприятие, представление. Роль чувственного отражения весьма значима: без органов чувств человек не способен вообще ни к познанию, ни к мышлению; рациональное базируется на анализе того материала, который дают нам органы чувств. Поэтому, ни УПК РСФСР, ни УПК РФ не отказались от непосредственности как общего условия судебного разбирательства, когда все доказательства по делу подлежат непосредственному исследованию (ст. 240

3 Треушников, М.К. Судебные доказательства. - М., 1999. - С. 166.

5. Необходимость - гарантирован-ность результатов оценки при соблюдении норм и правил. Субъект доказывания должен оценивать доказательства по делу, руководствуясь при этом законом. Закон формулирует правила оценки доказательств (ст. 88 УПК), игнорирование которых делает процесс внутреннего убеждения иррациональным, а его дальнейшее движение - бесполезным, необоснованным, незаконным.

6. Операциональность - зависимость результата внутреннего убеждения от субъекта доказывания, которым является прежде всего индивид, т.к. именно он обладает сознанием, ощущениями, восприятиями, эмоциями, общими абстракциями.

Метод внутреннего убеждения применяется при оценке доказательств определённым субъектом, который является личностью со своей жизненной позицией, культурой мышления, социальной активностью, отношением к праву, законности. Эти нравственные дефиниции и их соотношение с правом издавна занимали умы многих мыслителей, являясь объектом многочисленных философских, правовых и социологических исследований1. Несмотря на имеющиеся различия между правом и нравственностью, в целом эти явления рассматриваются как взаимосвязанные и взаимообусловленные. Взаимосвязь между правом и нравственностью проявляется в воздействии не только нравственности на право, но и права на нравственность. Нравственность предполагает оценку деятельности людей с точки зрения представлений о добре и зле, справедливости и гуманизме, долге и совести и т.п. Нравственность является одним из важных критериев профессиональной пригодности судьи, прокурора, следователя, дознавателя.

Статья 17 УПК РФ при оценке доказательств предписывает руководствоваться законом и совестью. В русском языке совестью называется «чувство нравственной ответственности за своё поведение перед окружающими людьми, обществом»2. Нравственная ответственность предполагает осоз-

1 См.: Кузнецова, Э.В. Философия права в России. -М., 1989. - С. 87.

2 Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь рус-

ского языка. 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 2000. - С. 741.

нанную свободу выбора поведения субъекта, способность действовать со знанием дела ради избранной цели, применяя средства достижения цели в соответствии с объективными условиями реальной действительности. На наш взгляд, законодатель обоснованно исключил из УПК указание на оценку доказательств на основе правосознания. Правосознание, в отличие от совести, неразрывно связано с правом и направлено на реализацию законности и правопорядка. В то же время совесть судьи, оценивающего доказательства, включает в себя правосознание, т.к. речь идет не о совести вообще, а о совести субъекта доказывания. Исходя из категории совести, можно говорить о «совести судьи», «совести следователя», «совести прокурора», «совести педагога», «совести строителя», «совести водителя» и т.п., т.е. о совести как профессионально-необходимой составляющей человека, который выполняет определённую работу.

Субъект доказывания, оценивая доказательства «по совести», должен иметь гарантии, при которых он сможет сформировать своё внутреннее убеждение. Такие гарантии предоставляются законом. Самая важная из них - независимость субъекта доказывания от других субъектов и вышестоящих инстанций. Особенно актуальной является такая гарантия для суда, который применяет метод внутреннего убеждения для окончательной оценки по делу. В Конституции РФ (ст. 120) прямо сказано, что судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. В УПК РСФСР (ст. 16) это принципиальное положение было закреплено в качестве принципа независимости судей и подчинения их только закону. В УПК 2001 г. такой нормы не содержится, что является, на наш взгляд, существенным его пробелом.

Р.В. Костенко считает, что «необходимо учитывать различия в полномочиях по оценке доказательств между дознавателем, следователем, руководителем следственного органа, прокурором с одной стороны, и судом - с другой»3. По его мнению, дозна-

3 Костенко, Р.В. Оценка уголовно-процессуальных доказательств: монография. - М.: Юрлитинформ, 2012. -С. 28-29.

ватель, следователь, руководитель следственного органа, прокурор выступают на стороне обвинения и оценивают доказательства для обоснования своих действий и решений в ходе досудебного производства и поддержания обвинения в суде. Суд наделяется полномочиями по оценке доказательств в той мере, в какой это необходимо для выполнения функции правосудия.

На наш взгляд, полномочия лица, производящего оценку доказательств, не влияют на существо такой оценки: доказательства по уголовному делу оцениваются по методу внутреннего убеждения в той совокупности, которая необходима для правильной оценки таких доказательств.

7. Эффективность - запланирован-

ность результата применения метода. Результатом внутреннего убеждения должна быть правильная, обоснованная и законная оценка доказательств в соответствии с определёнными ее критериями. Каждое доказательство оценивается с точки зрения от-носимости, допустимости, достоверности, а совокупность доказательств - с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела.

Таким образом, внутреннее убеждение как метод оценки доказательств имеет сложную многоуровневую систему и сложное содержание, в которых динамически воздействуют друг на друга объективные и субъективные факторы.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Башкатов, Л.Н., Ветрова, Г.Н., Донценко, А.Д., Зажицкий, В.И., Шестаков, В.И. Уголовный процесс / Под ред. проф. Долговой. - М., 2001. - С. 108.

2. Громов, Н.А., Зайцева, С.А. Оценка доказательств в уголовном процессе. - М., 2002. -

3. Зинатуллин, З.З., Егорова, Т.З., Зинатуллин, Т.З. Уголовно-процессуальное доказывание: Концептуальные основы. - Ижевск, 2002. - С. 130.

4. Костенко, Р.В. Оценка уголовно-процессуальных доказательств: монография. - М.: Юрлитинформ, 2012. - С. 28-29.

5. Кузнецова, Э.В. Философия права в России. - М., 1989. - С. 87.

6. Матюшин, Б.Т. Внутреннее убеждение судей и оценка доказательств // Вестник МГУ. Сер. 11 «Право». - 1977. - № 3. - С. 58.

7. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 2000. - С. 741.

8. Победкин, А.В. Уголовно-процессуальное доказывание. - М., 2009. - С. 211.

9. Смирнов, А.В. Состязательный процесс. - СПб., 2001. - С. 97.

10. Треушников, М.К. Судебные доказательства. - М., 1999. - С. 166.

11. Трусов, А.И. Основы теории судебных доказательств. - М., 1960. - С. 104 - 107.

Убеждение участников уголовного процесса осуществляется посредством различных приемов: словесная оценка предмета разговора, внушение, разъяснение, сочувствие, одобрение и др. Поскольку убеждение - нравственно-психологическое понятие, и оно исходит от дознавателя, следователя, прокурора, важно, чтобы они сами прежде всего должны быть безупречными в нравственно-психологическом плане80 и чтобы также безупречно реализовывали эти свои качества, полностью воплощали в жизнь необходимые морально-психологические установки в системе межличностных отношений. Ведь участники этих отношений воспринимают не только содержание применяемых уголовно-процессуальных норм, но и деятельность органов, ведущих уголовное преследование, в том виде, в каком ощущается находящееся в ней состояние морально-психологической атмосферы. Отсюда обязанность правоприменителя - создать морально-психологический климат, атмосферу гуманности и честности, уважительности в отношениях, складывающихся при осуществлении уголовного преследования.

Реализация метода убеждения предполагает не формальное осуществление этого процесса, а сопровождаемое информированием контрагента о предмете, причинах, содержании и важности возникающего правоотношения в силу какого-то конкретного правоприменения, разъяснением его прав и обязанностей в связи с этим актом, а также словесными действиями по внушению ему необходимости и значимости неуклонного следования предписаниям закона.

Любая отрасль права предусматривает возможность применения государственного принуждения к лицам, которые не исполняют надлежащим образом требований соответствующего законодательства. Принудительные меры в уголовном процессе могут носить дисциплинарный, гражданско-правовой, административно-правовой, уголовно-правовой и уголовно-процессуальный характер.

В правовой литературе существуют разнообразные классификации мер процессуального принуждения. В частности, эти меры в зависимости от их целей и содержания специалисты делят на:

1) меры юридической (или процессуальной) ответственности , основанием применения которых является нарушение требований процессуального закона. Например, ст. 103 УПК предусматривает такую меру ответственности, как наложение денежного взыскания на поручителя при применении меры пресечения в размере до 10 000 руб.;

2) правовосстановительные меры - принудительные меры защиты субъективных прав, свобод и законных интересов личности и обеспечения исполнения ею правовых обязанностей. Основанием их применения является правонарушение, а целью - восстановление надлежащей, предусмотренной законом процедуры в сфере уголовного процесса. Например, ст. 10 УПК обязывает судью, прокурора, следователя, дознавателя немедленно освободить лицо, незаконно лишенное свободы или содержащее под стражей свыше срока, предусмотренного законом;

3) меры обеспечения получения доказательств:

а) привод (ст. 113 УПК);

б) задержание подозреваемого (ст. 91 и 92 УПК);

в) обыск и (или) выемка (ст. 182 - 184 УПК);

г) освидетельствование (ст. 179 УПК);

д) наложение ареста на почтово-телеграфные отправления (ст. 185 УПК);

е) контроль и запись телефонных и иных переговоров (ст. 186 УПК);

ж) получение образцов для сравнительного исследования (ст. 202 УПК);

з) отстранение подозреваемого или обвиняемого от государственной должности (ст. 114 УПК);

и) принудительное помещение обвиняемого или подозреваемого в медицинский или психиатрический стационар (ст. 203 УПК);

4) меры по поддержанию надлежащего порядка в ходе производства по уголовному делу (ст. 118, 258 УПК);

5) меры уголовно-процессуального пресечения (ст. 97 - 110 УПК).

Отечественный законодатель счел возможным подразделить меры процессуального принуждения с учетом научных исследований, практики применения закона и состязательного построения современного уголовного процесса на:

1) задержание подозреваемого (ст. 91 - 96 УПК);

2) меры пресечения (ст. 97 - 110 УПК);

3) иные меры процессуального принуждения (ст. 111 - 118 УПК).

Данная статья была скопирована с сайта https://www.сайт

УДК 343.1

М.С. БЕЛОКОВЫЛЬСКИЙ,
адвокат Первомайской коллегии адвокатов г. Ижевска

Статья посвящена одной из актуальных проблем доказательственного права - проблеме внутреннего убеждения при оценке допустимости доказательств. Полемизируя со сторонниками распространенной позиции о том, что оценка допустимости доказательств исключает внутреннее убеждение и носит формализованный характер, автор приводит аргументы в поддержку собственной точки зрения: необходимость подтверждать наличие или отсутствие факта нарушения при получении доказательства другими доказательствами, которые сами подлежат оценке, в том числе и с точки зрения достоверности, которая устанавливается в значительной мере на основе внутреннего убеждения; невозможность оценить существенность или несущественность нарушения без внутреннего убеждения; отсутствие формализованных правил установления наличия или отсутствия предубеждения, могущего быть вызванным тем или иным доказательством, в суде присяжных.

The article is devoted to the one of the most topical problems of Evidence Law, the problem of intimate conviction of appraisal of admissibility of Evidences. The author is engaging in polemics to the proponents of widespread position, according to which the appraisal of admissibility of evidences is producing only by formal criterions, without any intimate conviction. The author is proving his position by the following arguments: the necessary to corroborate the presence or the absence of the fact of breaches during the collection of evidences by the other evidences, which, for its part, have to be appraised, including of the criterion of reliability; the impossibility, without the resorting to the principle of intimate conviction, of appraisal of fundamental or unimportant character of the breaches; the absence of formal rules of appraisal of admissibility of prejudicing evidences in jury procedure.

До 1960-х годов в советской науке уголовного процесса понятие «оценка» употреблялось в основном применительно к оценке достоверности доказательственных фактов и их достаточности для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Постепенно все больше авторов начали включать в содержание оценки доказательств также и разрешение вопросов об их допустимости. К настоящему времени последняя точка зрения стала в уголовно-процессуальной теории преобладающей. Понимание допустимости как одного из критериев оценки доказательств воспринято законодателем и закреплено в ныне действующем УПК РФ (ч. 1 ст. 88).
Отсутствует в науке и практике отечественного уголовного процесса на сегодняшний день согласие по другому вопросу: распространяется ли на оценку допустимости доказательств принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению, либо она производится на иных основаниях? По данному вопросу существуют две позиции.
Так, В.Д. Арсеньев отмечает специфику оценки допустимости доказательств, выраженную в том, что она в значительно большей мере, нежели иные их свойства, урегулирована правовыми нормами и представляет собой правовую оценку («неуклонное и точное применение закона к данному явлению, факту»), а это, в свою очередь, роднит данную оценку с решением вопросов применения уголовного закона (в частности, квалификации). Другие же свойства доказательств, например достоверность, представляют собой общую оценку («основанную на законе, который при этом никак не связывает ее»). Несмотря на это, по мнению В.Д. Арсеньева, внутреннее убеждение - метод и результат, присущий как правовой оценке допустимости доказательств, так и общей оценке их достоверности.
Кроме того, по мнению данного автора, «внутреннее убеждение как результат правовой оценки может быть составной частью внутреннего убеждения как результата оценки доказательств. Действительно, прежде чем приступить к разрешению вопроса о достоверности доказательства, а затем и о достаточности совокупности доказательств, мы должны предварительно ответить, в частности, на правовой вопрос о допустимости проверяемого доказательства.
С данной позицией, рассматривающей внутреннее убеждение в качестве универсального принципа оценки доказательств, в том числе и по критерию допустимости, согласны также В.Ф. Бохан, Е.Д. Горевой, П.А. Лупинская, А.Р. Ратинов и другие авторы.
Иначе подходит к рассматриваемой проблеме Г.М. Резник, по мнению которого оценка
допустимости, наиболее формализованного критерия оценки доказательств, основана на требованиях закона и исключает внутреннее убеждение правоприменителя. Данную точку зрения разделяет ряд авторов.
По нашему мнению, правильна первая из приведенных позиций. Несмотря на то что среди процессуальных свойств доказательств допустимость действительно является свойством наиболее формализованным, напрямую зависящим от соответствия (несоответствия) получения доказательства уголовно-процессуальной форме, внутреннее убеждение субъекта обязанности доказывания при оценке доказательства по этому критерию имеет место.
Даже без ссылки на позицию законодателя, установившего принцип свободы оценки доказательств по внутреннему убеждению (ст. 17 УПК РФ) и критерии оценки доказательств, в том числе и допустимость (ч. 1 ст. 88 УПК РФ), и не сделавшего для последней никакого изъятия, можно привести следующие доводы в пользу того, что внутреннее убеждение как принцип оценки доказательств распространяется также и на допустимость.
Во-первых, то обстоятельство, что оценка допустимости доказательств - это результат не только общей, но и правовой оценки, отнюдь не исключает внутреннего убеждения судьи (прокурора, следователя, дознавателя) в ее правильности. Следует, на наш взгляд, согласиться с В.Д. Арсеньевым: действительно, невозможно представить, что, принимая решение в приговоре о квалификации деяния, добросовестный судья не убежден в правильности примененной нормы права и толковании данной нормы, которым он руководствовался.
Во-вторых, установление правоприменителем факта несоответствия полученного доказательства требованиям закона, регламентирующего его получение, не влечет автоматическое признание данного доказательства недопустимым. Такой вывод приводит к следующему этапу интеллектуальной деятельности субъекта доказывания: оценке характера допущенного нарушения, лежащего за пределами уголовно-процессуальной регламентации. Так, зафиксировав несоответствие, суд, прокурор, следователь, дознаватель устанавливают, каков характер данного нарушения, привело ли оно к незаконному ограничению либо лишению прав участников уголовного судопроизводства и иных лиц, повлияло или могло повлиять на относимость и достоверность доказательства, на возможность его проверки. В зависимости от ответа на эти также не регламентированные уголовно-процессуальным законодательством вопросы, выявленное несоответствие доказательства требованиям закона будет квалифицировано либо как техническая ошибка, либо как нарушение. И лишь установленное нарушение позволит оценить данное доказательство как недопустимое.
В-третьих, принимая решение по вопросу допустимости доказательства, правоприменитель нередко вынужден предварительно оценить достоверность доказательств, обосновывающих факт нарушения и (или) опровергающих его (например, показания понятого, участвовавшего при производстве следственного действия), что уже включает в себя необходимость руководствоваться внутренним убеждением. В такой ситуации принцип оценки доказательств входит в процесс оценки допустимости доказательства опосредованно. Трудно согласиться с Е.Д. Горевым в том, что правоприменитель руководствуется принципом внутреннего убеждения при оценке допустимости доказательств лишь «в той части, в которой нарушения процедуры получения доказательства исследуются с точки зрения их воздействия на права и законные интересы лиц и возможности восполнения нарушений». Проверяя, получено ли то или иное доказательство надлежащим (управомоченным законом) лицом либо из надлежащего (приведенного в ч. 2 ст. 74 УПК РФ) источника, суд или другой правоприменитель также нередко вынуждены обращаться к иным, кроме проверяемого доказательства, средствам доказывания. Так, проанализировав проверяемый на предмет допустимости протокол допроса, допросив свидетелей, исследовав другой протокол следственного действия, составленный тем же следователем в то же время, суд может сделать вывод, что допрос фактически был проведен стажером следователя, которому такое право УПК РФ не предоставлено, т. е. протокол лишь подписан управомоченным лицом.
В-четвертых, еще более очевидно значение принципа внутреннего убеждения при оценке допустимости доказательств, могущих вызвать несправедливое предубеждение, при рассмотрении дела судом присяжных. Баланс публичного (полнота доказательственного материала, представляемого присяжным для правильного установления обстоятельств дела) и частного (предотвращение опасности того, что данное доказательство по своему содержанию станет причиной несправедливого предубеждения против подсудимого, а это может иметь место, если присяжные (непрофессионалы) построят свои выводы на основе не относящихся к делу фактов) интереса, учитываемый правоприменителем при принятии решения в данном вопросе, не регламентирован нормами УПК РФ и составляет сферу внутреннего убеждения судьи. Так, не обусловлена целями процессуального доказывания демонстрация присяжным фотографии трупа потерпевшего, которая не несет какой-либо дополнительной информации, а способна вызвать лишь предубеждение присяжных против подсудимого.
Представляется, однако, что доказательственная ценность данной фотографии «перевесит» опасность несправедливого предубеждения, если цель демонстрации - выявление противоречий между показаниями свидетеля и протоколом следственного действия о локализации ударов. Закон же, которым необходимо руководствоваться (ч. 8 ст. 335 УПК РФ) для оценки допустимости фотографии в качестве доказательства, содержит лишь общий запрет на исследование фактов прежней судимости, признание подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных против подсудимого. Разве при решении председательствующим вопроса о допустимости данного доказательства не выходит на первый план его внутреннее убеждение?
Приведем пример из практики Верховного суда Удмуртской Республики, содержащий еще более сложную ситуацию. Защитник, выступающий в суде присяжных, оспаривая обвинение, сослался на то, что во время совершения одного из инкриминируемых его подзащитному деяний тот физически не мог его совершить, так как отбывал наказание в местах лишения свободы, чему есть документальное подтверждение. Однако адвокат был остановлен председательствующим со ссылкой на недопустимость сообщения присяжным сведений, могущих вызвать несправедливое убеждение в отношении подсудимого. Представляется, что при решении данного вопроса судье необходимо было руководствоваться не только формальным требованием ч. 8 ст. 335 УПК РФ, но и смыслом содержащейся в ней нормы, направленным на защиту интересов подсудимого, соотнести ее с целями и принципами УПК РФ, т. е. осуществить грамматическое, телеологическое и систематическое толкование указанной статьи, а затем взвесить и оценить баланс частного и публичного интереса в конкретном деле. Далее - принять решение о том, что более отвечает целям охраны интересов подсудимого: не препятствовать доведению до сведения присяжных информации об алиби и тем самым ознакомить их с его судимостью, либо лишить защиту этой возможности путем запрета на оглашение информации об отбывании подсудимым наказания в исправительном учреждении, ограничив тем самым его право на защиту?
В-пятых, не только оценка допустимости, но и оценка иных процессуальных свойств доказательств регламентирована законом, разница лишь в степени и характере данной регламентации. Действительно, вопросы допустимости в наибольшей мере связаны с требованиями надлежащей процессуальной формы доказательства, порядка его получения и использования, весьма подробно изложенными в законе.
Однако разве правило относимости доказательств не менее формализовано, чем допустимость? Вся разница в характере их законодательной регламентации: если допустимость доказательств, как правило, обусловлена соблюдением норм УПК РФ (порядка производства следственных (судебных) и иных процессуальных действий) при их получении, то относимость обусловлена в основном соответствием содержания доказательств положениям ст. 73 УПК РФ (общему предмету доказывания), специальным предметам доказывания, таким как обстоятельства, подлежащие установлению по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетним (ст. 421 УПК РФ), обстоятельства, подлежащие доказыванию при производстве о применении принудительных мер медицинского характера (ст. 434 УПК РФ), локальным предметам доказывания при принятии вспомогательных процессуальных решений (например, обоснованию необходимости избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, т. е. доказыванию наличия оснований, предусмотренных ч. 1 ст. 108 УПК), а также содержанию диспозиции соответствующей статьи УК РФ.
Оценка достоверности, как свойство, которое не может быть полностью гарантировано даже самым строгим соблюдением требований процессуальной формы, не составляет исключительно сферу внутреннего убеждения, но производится с учетом общих принципов и положений уголовного процесса, а именно: независимости судей и подчинения их только Конституции РФ и федеральному закону (ч. 1 ст. 120 Конституции РФ), презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ), положения о том, что внутреннее убеждение должно основываться на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств и при этом необходимо руководствоваться законом и совестью (ч. 1 ст. 17 УПК РФ), положения о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ), установленных способов проверки доказательств (ст. 87 УПК РФ), требования тайны совещания судей (ст. 298 УПК РФ).
Изложенные выше соображения позволяют сделать вывод о том, что внутреннее убеждение в уголовном судопроизводстве является универсальным принципом оценки доказательств, в том числе и по такому критерию, как допустимость.

Библиография
1 См., например: Каз Ц.М. Доказательства в советском уголовном процессе. - Саратов, 1960. С. 47; Ульянова Л.Т. Оценка доказательств судом первой инстанции. - М.: Госюриздат, 1959. С. 63-64; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. - М., 1968. С. 334.
2 См.: Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе. - М.: Юридическая литература, 1964; Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. - М.: Юридическая литература, 1977. С. 7; Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. 2-е изд., доп. - Казань, 1976. С. 177-178.
3 См.: Арсеньев В.Д. Указ соч. С. 173.
4 См.: Арсеньев В.Д. Указ. соч. С. 173-174.
5 См.: Бохан В.Ф. Формирование убеждений суда. - Мн., 1973. С. 15; Горевой Е.Д. Внутреннее судейское убеждение в оценке доказательств по уголовным делам. - М., 2008. С. 73-76; Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве. Их виды, содержание и формы. - М.: Юридическая литература, 1976. С. 92-93; Она же: В кн.: Советский уголовный процесс: Учеб. / Под ред. Л.М. Карнеевой, П.А. Лупинской, И.В. Тыричева. - М., 1980. С. 153, 157 (впоследствии П.А. Лупинская изменила свою позицию, согласившись с точкой зрения Г.М. Резника (см.: Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве: Теория, законодательство и практика. - М., 2006. С. 117)); Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. - М., 2001. С. 165-175; Он же. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд., испр. и доп. / Отв. ред. Н.В. Жогин. - М., 1973. С. 483-484.
6 См.: Резник Г.М. Указ. соч. С. 19.
7 См., например: Костенко Р.В. Понятие и признаки уголовно-процессуальных доказательств. - М., 2006. С. 99. С некоторыми оговорками с данной точкой зрения соглашается Н.М. Кипнис (см.: Адвокат: навыки профессионального мастерства / Под ред. Л.А. Воскобитовой, И.Н. Лукьяновой, Л.П. Михайловой. - М., 2006. С. 269-270).
8 См.: Арсеньев В.Д. Указ. соч. С. 173.
9 Горевой Е.Д. Указ соч. С. 83.
10 См.: Зайцева С., Пономаренков В., Громов Н. Не всякое лыко в строку. Относимость и допустимость доказательств в уголовном процессе // Юридический вестник. 2002. № 2 (232). С. 8-9.
11 См. определение Кассационной палаты Верховного суда РФ от 02.03.1994 // Бюллетень Верховного суда РФ. 1994. № 5. С. 8-11.
12 Дело № 2-1/05. Т. 34. л.д. 68 // Архив Верховного суда Удмуртской Республики.