«Иваны, не помнящие родства» – это присловье, означающее оторванность от родовых корней и своего прошлого, не про предтечу нынешних воров в законе – дореволюционных «иванов». Те вершители судеб преступного мира, крепко помнили, что эволюционировали от «бродяг» – еще одной масти стародавних уголовников, для которых криминал стал не просто случайным огрехом, а образом жизни, профессией.

Рыцари преступного образа

Подробному анализу образа и поведения «иванов» современники во многом обязаны легендарному журналисту и публицисту второй половины XIX – начала ХХ века Власу Дорошевичу – Влас Михайлович был пытливым исследователем и прекрасным, подробным бытописателем тогдашнего уголовного мира.

Согласно исследованиям Дорошевича, «иваны» со второй половины XIX века составляли элиту тогдашнего воровского мира, подобие «рыцарского ордена». «Иваны» обосабливались, не давали в обиду своих, они держали каторгу – в нынешнем понимании, колонии особого режима. Собственно, это были «решалы», от слова которых нередко зависела жизнь человека. И это слово являлось непреложным законом.

«Иваном» мог стать только выходец из «бродяг» – представителей пропащей для общества категории преступников, которым не светила социализация – профессиональных воров, грабителей, разбойников и убийц. Как и последователи «иванов» воры в законе, российские дореволюционные криминальные «ваньки» не имели постоянного жилья, предпочитали не регистрироваться по месту пребывания. Да и документов как таковых у них чаще всего не имелось. Отсюда и название масти – при поимке «бродяга» чаще всего назывался вымышленным именем и фамилией – «Иван Иванов».

Философия «бродяг-законников»

Воровские институты начали формировать именно «бродяги» -«иваны». Их подход ко многим вещам, связанным с пребыванием в заключении и в принципе по отношению к преступной жизни, во многом схож с кодексом чести воров в законе, утвержденном, как принято считать, в 30-е годы ХХ века. «Иваны» со вниманием относились к новичкам, впервые попавшим в заключение. Используя свой богатый криминальный и тюремный опыт, они грамотно и вразумительно толковали порядки пребывания в неволе, умели находить нужные слова для романтизации воровской доли. Такой доверительный подход многим «зеленым» преступникам импонировал. К слову, несколько десятилетий спустя одной из заповедей вора в законе будет именно привлечение в воровскую среду молодого пополнения.

«Бродяги-законники» досконально разбирались не только в законах Российской Империи, но и в правилах поведения в тюрьме. Для профессиональных преступников неволя была домом, семьей, общиной. Они мнили себя «отцами семейства» данного социума, получившими право диктовать определенный кодекс поведения – как для себя, так и для других. Немногие знают, что одна из старейших в истории тюремных татуировок, наколка «Не забуду мать родную» – вовсе не дань уважения и любви своей биологической родительнице. Это про тюрьму.

Как они сотрудничали с администрацией

В этот «мезозойский» воровской период «иваны» с администрацией тюрем сотрудничали, оставаясь при этом себе на уме. В неволе существовали две власти – тюремная и арестантская. «Бродяги» и «иваны» избирались старостами, занимали все имевшиеся в заключении хлебные места – использовали любую возможность облегчить и улучшить свое пребывание за решеткой. Уже тогда наметилась и укрепилась тенденция скрытого противостояния заключенных тюремной администрации – днем «иваны» делали вид, что исполняют все ее требования, а ночью наступало их время. Коррупция, главным образом, среди мелких служащих тюрем и каторг, процветала и тогда, и этим «иваны» активно пользовались.

… Существует гипотеза происхождения воров в законе от криминализировавшихся белых офицеров – якобы только им, образованным, было доступно выстроить четкую структуру воровского закона и определить жестко скоординированную систему ценностей вора-законника «по понятиям».

Теория красивая, но и только: предпосылки для появления и криминальной легитимизации современных воровских авторитетов складывались не одно десятилетие, и не столько на историческом, сколько на генетическом уровне – до 1917 года в России уже вполне определился класс профессиональных воров со своим укладом, на основе которого можно было выстраивать любую удобную для криминалитета концепцию. А умных среди зеков и без белых офицеров всегда хватало.

История тюремного мира царской России говорит нам о том, что арестанты в местах лишения свободы делились на касты-сословия. Одни из них занимали главенствующее положение, другие – положение подчиненное.

Существовали также категории арестантов, которые по тем или иным причинам (предательство, доносительство, неисполнение взятых на себя перед другими арестантами обязательств и т.д.) преследовались остальными осужденными но, при этом, в отдельные касты-сословия не объединялись.

Элиту тюремного мира России во второй половине ХIХ в., его правящую верхушку составляли так называемые «иваны». «Иваны », по свидетельству В.М. Дорошевича , представляли собой нечто вроде «рыцарского ордена».

«Иваны » держались особой компанией, стояли друг за друга и были неограниченными властелинами каторги; распоряжались жизнью и смертью; были законодателями, судьями и палачами; изрекали и приводили в исполнение приговоры – иногда смертные, всегда непреложные.

Общим, объединяющим началом для «иванов » было то, что они происходили из категории так называемых «бродяг ».

» составляли наиболее профессиональную часть преступного мира. Свое прозвище они получили за то, что, не имея постоянного места жительства (или же скрывая его при аресте) и уклоняясь от регистрации, они получали возможность неконтролируемого полицией передвижения по стране, занимаясь при этом совершением краж, грабежей и разбоев.

Будучи арестованными и привлекаемыми к уголовной ответственности, «бродяги » в отсутствии у них каких-либо устанавливающих личность документов, называли себя вымышленными именами («Иванами Ивановыми ») и заявляли суду, что места рождения и родственников они не помнят или не знают.

Вот как описывает свою встречу с «бродягой » исследователь мест лишения свободы России второй половины XIX века Д. Кеннан : «Кто вы такой?» — спросил я. «Я бродяга », отвечал он спокойно и серьезно. «Как вас зовут?». «», сказал он…».

Такой ловкий ход затруднял действия полиции по установлению всей преступной деятельности «бродяги » и позволял привлекать его к уголовной ответственности лишь за то преступление, за которое он был задержан в последний раз.

Кочевая жизнь «бродяги» была весьма удобна для профессиональных преступников еще и тем, что позволяла им не только скрывать свое преступное прошлое, но и «легализоваться» в обществе после побега из мест лишения свободы.

В случае задержания «бродяг » за какое-либо (иногда незначительное) преступление они получали возможность выправить себе документы на новое, придуманное ими имя и сменить свою старую преступную биографию на новую, более лояльную и законопослушную.

Таким образом, прозвище «бродяги » вполне отвечало образу жизни этой категории преступников. Следует учитывать, что слово «бродяги » подразумевает вольных и независимых людей, каковыми они, по сути, и являлись. Отсюда и берет начало извечное стремление их к свободной, вольной жизни.

Тюремные стены и неволя тяготят жизнь любого арестанта, но «бродяги » чаще других отваживались на совершение побегов из мест поселения, тюрем и каторги. Своих намерений о совершении побега они не скрывали от других арестантов, а зачастую и от начальства.

Вот, что пишет, характеризуя «бродяг » их современник, а заодно и товарищ по несчастью, бывший каторжанин Л. Мельшин : «Бродяги, вообще, являются сущим наказанием каждой партии.

Это люди, по преимуществу испорченные, не имеющие за душой, что называется, ni foi , ni loi , но они цепко держаться один за другого и составляют в партии настоящее государство в государстве.

Бродяга, по их мнению, высший титул для арестанта: он означает человека, которому дороже всего на свете воля, который ловок, умеет увернуться от всякой кары.

В плутовских глазах бродяги так и написано, что какой, мол, он непомнящий! Он не раз, мол, бывал уже «за морем», т. е. за Байкалом, в каторге, да вот не захотел покориться – ушёл! Впрочем, он и громко утверждает то же самое, в глаза самому начальству».

Сила духа, несгибаемость воли, чувство собственного достоинства, бесстрашие, отвага, безудержная отчаянность и удаль возвышали таких людей над толпой и делали их бесспорными предводителями среди всей арестантской массы.

Характеризуя одного из таких лидеров, Л.Мельшин пишет, что: «У Семенова, например, было в высшей степени развито чувство какого-то особенного, мрачного и, пожалуй, даже страшного человеческого достоинства, чувство своеобразной арестантской чести и товарищества…».

Ф.М. Достоевский в знаменитых «Записках из мертвого дома» отмечает: «В каторге было несколько человек, метивших на первенство, на знание всякого дела, на находчивость, на характер, на ум. Многие из таких действительно были люди умные, с характером и действительно достигали того, на что метили, то есть первенства и значительного нравственного влияния на своих товарищей».

Создав для себя исключительное положение в тюрьме, «бродяги » оказывали огромное моральное воздействие на других осужденных. Особенно велико было их влияние на новичков тюремной жизни из числа молодых, неопытных арестантов.

Они вводили арестанта в курс тюремной жизни и психологически примиряли человека с его новым положением. Всякие вопросы арестантской жизни с их стороны находили грамотное и вразумительное толкование.

Их философия и богатый жизненный опыт в местах лишения свободы успокаивали и привлекали к себе людей, впервые оказавшихся в тюрьме и испытавших от этого сильное душевное волнение, и даже отчаяние.

Все эти качества, а также оптимизм «бродяг » во взглядах на будущее, внушали молодым и неопытным арестантам чувство уверенности и спокойствия, вызывали с их стороны уважение и стремление к подражанию этим людям.

Говоря о таком самоназвании современных лидеров криминального мира, как «законники », «», необходимо отметить, что оно также берет свое начало из среды «бродяг ».

Словосочетание «бродяга-законник » употреблялось С.Максимовым при описании быта и нравов русской тюремной общины XIX века. «Бродяга-законник » хорошо знал не только законы Российской империи, но и способы ухода от них.

Не менее квалифицированно «законник» разбирался в законах тюремной общины. «Бродяга-законник » толковал эти законы и консультировал по ним других арестантов.

С. Максимов писал, что: «Около законников своих новичок-арестант, в весьма непродолжительное время становится тем, чем он должен быть, т.е. арестантом».

Тюремная община для «бродяг » и иных привычных преступников являлась суррогатом семьи, она заменяла им отца и мать, сестер и братьев. Только в тюремной общине «бродяги » и другие профессиональные преступники могли реализовать себя как члены социума.

Существующая среди уголовников поговорка «Тюрьма для меня – дом родной», а также упоминание тюрьмы в качестве Дома Нашего Общего в различного рода современной «воровской» переписке имеет глубокие исторические корни и не является бравадой.

Весьма распространенная в середине ХХ в. среди членов «воровских» сообществ татуировка «Не забуду мать родную», где под именем матери подразумевалась «воровская семья », лишний раз подтверждает, что наивысшей социально-значимой ценностью, для преступников-профессионалов, состоящих членами «воровских» сообществ и занимающих в них доминирующее положение, является их принадлежность к этому сообществу.

Чем больше человек был отторгнут от общества, от своих родных и близких, от своей семьи, чем больший срок лишения свободы определялся ему судом, тем родней и ближе становилась ему тюремная община.

Жизнь в ней позволяла заключенному заполнить социальную пустоту, возникшую у него вследствие отторжения от общества, от семьи. И чем сильнее было это отторжение, тем активнее проявлял себя такой арестант как член тюремной общины и занимал в ней более высокое положение.

Вот что пишет по этому поводу исследователь жизни и быта арестантов и тюрем Российской империи Н.Г. Брейтман : «Затем в тюрьме всегда преимущество отдается арестантами тем товарищам, которые больше находятся в заточении.

Такими арестантами являются бродяги, «варнаки», непомнящие родства «иваны », которые побывали и в Сибири, на каторге и чуть ли не во всех тюрьмах России, совершили множество побегов и т.д. Они чаще всего бывают «казаками », остальное коренное население тюрем относится к ним с почтением, они везде считаются хозяевами тюрем».

Действительно, эта категория арестантов жила в тюрьме как у себя дома, потому что за стенами тюремного замка у них не было определенного угла, и затем – они не питали надежды когда-либо расстаться с тюремной жизнью. Они смотрели на тюрьму как на свое законное помещение, словно созданное специально для их беспечного существования.

Значительное влияние на формирование тюремной общины оказал традиционный, общинно-патриархальный жизненный уклад российского народа.

Большинство тюремного населения тех времен составляло крестьянство. Осужденные к лишению свободы крестьяне везли с собой на поселение, в тюрьму или на каторгу жен, детей и весь свой домашний скарб, продав то, что увезти, было невозможно.

Те же, кто по каким-либо причинам был лишен возможности забрать с собой семью, вливались в общую тюремную артель. «Арестанты такую артель любят и без нее не только не ходят по этапам, но и не живут в тюрьмах»,- писал С.Максимов .

Артельные, общинные начала, столь характерные для крестьянской Руси, в условиях мест заключения трансформировались в такое специфическое явление, как тюремная община.

Для простого человека, для общества, для власти было нормальным, приемлемым и понятным общинное объединение во главе с выборным старостой будь то в деревне, на прииске, в тюрьме или другом месте.

Вот какими словами встречал очередной этап тюремный смотритель каторжной тюрьмы второй половины ХIХ века: «Арестантская артель признается законом, поэтому и я ее признаю. Выберите же себе общего старосту, четырех парашников, двух поваров и двух хлебопеков. Что же касается камерных старост и больничных служителей, то я сам их назначу».

В тюрьме при каждой камере имелся свой староста, который был обязан блюсти интересы ее обитателей. Кроме того, над всеми камерами назначался общий староста, с которым сносились в случае нужды камерные старосты.

Общетюремный староста входил в непосредственные сношения с тюремным начальством, и в такой постановке дела заключалась одна из причин сравнительного порядка в тюрьме.

С другой стороны, старосты несли ответственность перед тюремным начальством за происходящее в их камерах. Остальные арестанты были обязаны слушаться их и следовать их советам. Как правило, старосты избирались из числа «бродяг ». Такое положение вещей только усиливало их непререкаемый авторитет среди обитателей тюремного мира.

Исследуя личные качества предводителей тюремной артели Н.Г Брейтман приходит к выводу о том, что: «Избираются старосты из числа опытных, умных, обладающих сильными характерами, умеющих влиять на «шпану», разговаривать с ней, понимать её нужды».

Формально старосты-«бродяги » подчинялись администрации. Однако, будучи по своей природе людьми хитрыми и изворотливыми, артельные старосты лишь создавали видимость законопослушного поведения.

На самом же деле старосты подчинялись, прежде всего, неформальным правилам арестантского общежития, тюремным законам. Тюремные власти того и более поздних периодов неоднократно пытались использовать общинные, коллективистские начала среди преступников для обеспечения управляемости сообществом осужденных, их исправления и перевоспитания.

Однако эти попытки неизменно натыкались на сопротивление со стороны тюремной общины. Это сопротивление обусловливалось законами общины, запрещающими своим членам любые виды сотрудничества с администрацией мест лишения свободы.

Как пишет И.Я Фойницкий : «… для арестанта существует два начальства, с разными запросами, с различными задачами: начальство тюремное и начальство артельное – община. Подчиняясь первому наружным образом, он должен всецело принадлежать второму…».

Большинство исследователей мест лишения свободы России XIX века солидарны в своих выводах о том, что тюремная община является не только средством самоорганизации осужденных, но и активно противодействует тюремным порядкам и самому назначению тюрьмы как карательно-исправительного учреждения.

Так, например И.Я. Фойницкий полагал, что: «… община производит в тюрьме лишь весьма невыгодные для тюремных задач последствия, закрывая собою арестантов и выступая коллективною силою против распоряжений и мер начальства…».

По мнению этого автора только одиночная система содержания осужденных к лишению свободы позволяла: «… уничтожить арестантское товарищество, скрепляющее людей во имя преступления, дающее каждому члену новые силы для совершения нарушений по выходу из тюрьмы и для борьбы с тюремными порядками во время заключения».

Такой же точки зрения на сущность и цели деятельности тюремной общины придерживался и С. Максимов . По его мнению, для русского человека характерно организованное противоборство гнету и насилию, которые являются неизбежными спутниками любой уголовно-исполнительной системы.

«Противоборство это, — считает С. Максимов , заключается в так называемой артели тюремной, в арестантской общине». Автор полагает, что всем своим составом тюремная община противодействует всяким начинаниям, направленным к благой цели направления. Аналогичной точки зрения на тюремную общину придерживался и Н.М. Ядринцев .

Признавая антагонизм между тюремной общиной и администрацией мест лишения свободы, он писал, что: «Для ведения заговоров против начальства, для ограждения своих льгот они еще теснее организовались, и демократическая община арестантов во имя общего интереса подчиняет совершенно своих членов своей власти».

Таким образом, большинство исследователей русской тюремной общины того периода сходились во мнении о том, что артельное начало желательно только среди свободного и правопослушного населения Российской империи.

В условиях лишения свободы, объединение осужденных в общину имеет массу таких сторон, которые заставляют отрицательно отнестись к его существованию за тюремными стенами.

Однако, общинную модель организации самоуправления среди осужденных поддерживала и одобряла, с одной стороны администрация тюрем, а с другой – непререкаемый авторитет, которым пользовались ее лидеры в преступном мире.

Вместе с тем, несмотря на внешнюю привлекательность, ее главный недостаток заключался в психологии самих «бродяг », основанной на нравственных законах преступного мира. Квинтэссенцией их морали, их жизненным кредо являлось убеждение, будто от жизни необходимо брать все, что возможно, невзирая ни на какие запреты.

Вот как описывает внутренний мир «бродяги» его современник: «Одна красная полоса проходила через все его чувства, думы и вожделения: непримиримая ненависть ко всем существующим традициям и порядкам, начиная с экономических и кончая религиозно-нравственными, ко всему, что клало хоть малейшую узду на его непокорную волю и неудержимую жажду наслаждений… «Наплюй на закон, на веру, на мнение общества, режь, грабь и живи во всю» таков был девиз этого Стеньки Разина наших времен…».

«Бродяги», будучи пожизненными преступниками и в тюрьме оставались ими же. Обладая большой внутренней силой, они продолжали быть людьми развращенными, не видевшими ничего плохого в совершенных ими преступлениях.

Развращены «бродяги » были и той фактической властью, которой их облекала администрация мест лишения свободы и тюремное сообщество. Добро в их понимании олицетворялось с их личной выгодой, пользой для себя и остальных «бродяг ».

Зло заключалось во всем, что препятствовало им получать от жизни какие бы то ни было блага. В тюрьме был прав тот, на чьей стороне сила. А сила, подкрепленная авторитетом, была на стороне «бродяг ». Доходные места тюремных и камерных старост «бродяги » использовали как средство своего личного обогащения и получения всяческих выгод.

«Бродяги – царьки в арестантском мире, они вертят артелью, как хотят, потому что действуют дружно. Они занимают все хлебные, доходные места: они старосты и подстаросты, повара, хлебопеки, больничные служители, майданщики, они все и везде.

В качестве старост они не додают кормовых, продают места на подводах; в качестве поваров крадут мясо из общего котла и раздают его своей шайке, а несчастную кобылку кормят помоями, которые не всякая свинья станет есть; больничные служители — «бродяги » морят голодом своих пациентов, обворовывают и часто прямо отправляют на тот свет, если это оказывается выгодным.

Узнав, что у кого-нибудь из кобылки есть деньги, зашитые в «ошкуре » (в поясе), они подкарауливают его в уединенном месте, хватают среди белого дня за горло и грабят».

«Бродяги» — «майданщики» наживались на нелегальной торговле продуктами, водкой и организацией азартных игр «под интерес». При этом они фактически закабаляли своих должников, обирая их до нитки.

На каторге эта процедура называлась «свадьбой». Зачастую такие «свадьбы» планировались совместно «нанимателями», «майданщиками » и другими «бродягами » заранее. В результате этого будущая жертва умышленно спаивалась и мошеннически обыгрывалась в карты.

После «свадьбы» осужденные-должники переходили в разряд так называемых «сухарников». «Наниматель отныне — его хозяин. Если «сухарник» вздумал бы заявить о «свадьбе» по начальству и засыпать хозяина – он будет убит. Другого наказания за это каторга не знает».

Аморальность поведения «бродяг » проявлялась и в том, что они, находясь в этапных тюрьмах, нередко насильно завладевали чужими женами, идущими вслед за своими мужьями на каторгу. Если же муж пытался этому сопротивляться, то арестанты из ближайшего окружения «бродяги » жестоко избивали его.

Остальные арестанты, из-за боязни мести со стороны «бродяг», в это дело предпочитали не вмешиваться. Вследствие своей дружности и организованности «бродяги » занимали в камерах этапных тюрем самые хорошие места, располагаясь на нарах подальше от дверей и тюремной «параши»

Староста-«бродяга », по обычаю, впускаемый в камеру раньше всех, еще до окончания поименной проверки и пересчета, вновь прибывших арестантов, занимал для своих товарищей теплые места, а каторжная «кобылка» ютилась большей частью под нарами, на голом полу, в грязи, темноте и холоде.

По своей сути, тюремные артели рассматриваемого периода представляли собой разбойничьи шайки, во главе которых находились старосты-«бродяги ». Ввиду того, что эти шайки находились в тюрьме, под присмотром администрации, они не могли причинить вреда населению Российской империи.

Вместе с тем администрация не только ни прилагала каких-либо усилий по нейтрализации и пресечению беспредела «бродяг» в отношении остальной каторжной «шпаны», но, зачастую и потакала им. Данный факт подтверждают и исследования Сахалинской каторги, проведенные В.М. Дорошевичем.

«В силу отчасти чувства самосохранения, отчасти по другим побуждениям, эти низко стоящие на нравственном уровне и безграмотные надзиратели являются потатчиками именно для худших элементов каторги: «Иванов», майданщиков, шулеров – «игроков», «отцов», и смело можно сказать, что только благодаря надзирателям эти «господа» каторги имеют возможность держать в такой кабале бедную, загнанную «шпанку».

Необходимо сказать о том, что в тюрьмах того периода широко процветало взяточничество, в основном среди младшего и среднего надзирательского звена. Жизнь в тюрьме разделялась на дневную и на ночную.

Дневная жизнь была менее насыщена событиями, чем ночная. Днем арестанты вели себя тихо и редко предпринимали что-либо серьезное. «Днем придумывают и изобретают то, что приводят в исполнение ночью. Днем «блатуются » часовые и надзиратели, которые оказывают арестантам разные мелкие услуги, заключенные приносят в камеру табак, водку и т.д.

Таким «сблатованным » платят за услуги деньгами. «Шпане » нужно, чтобы надзиратель один раз взял «бабки», и тогда он уже в их руках, его услугами тюрьма обеспечена».

Противодействие преступным проявлением в местах лишения свободы в XIX в. сводилось, как правило, к функции охраны и надзора за поведением осужденных. Единственные усилия, к которым прибегало государство при организации исполнения наказания в виде лишения свободы – это обеспечение мер к предотвращению побегов.

На этом миссия государственной опеки тюремной сферы считалась исчерпанной. Оперативно-розыскной процесс в тюрьмах того периода осуществлялся в основном путем проведения с задержанными преступниками бесед разведывательного характера, использования среди арестантов полицейской агентуры в осведомительских целях.

В каторжных тюрьмах, расположенных вдали от губернских городов, полицейских участков и жандармских отделений оперативно-розыскной процесс среди осужденных какой-либо четкой системы не имел, законодательно регламентирован не был.

Начальники тюрем, как правило, бывшие военные, не придавали особого значения оперативно-розыскной функции. В случаях каких-либо правонарушений со стороны осужденных они ограничивались мерами дисциплинарного характера, и всецело полагались на крепость стен, замков и решеток.

Власть «бродяг» среди осужденных была безграничной и со стороны администрации никак не контролируемой. В конце XIX века ситуация в тюрьмах и на каторге стала меняться не в пользу «бродяг».

Во-первых, каторжная «кобылка », доведенная до отчаяния невыносимым беспределом со стороны «бродяг », начала поднимать голову. В Томской пересыльной тюрьме, где порою собиралось до трех тысяч арестантов одновременно, несколько раз происходили страшные избиения «бродяг».

По некоторым данным, во время происходивших там массовых беспорядков в середине 80-х годов XIX в. было убито и покалечено арестантами около пятидесяти «бродяг ». В этот же период активно начала вмешиваться во внутреннюю жизнь арестантов и тюремная администрация, заняв позицию решительного противостояния засилью «бродяг » над остальными осужденными.

Во многих тюрьмах «бродягам» было запрещено занимать какие-либо артельные должности. Таким образом, «бродяги » лишались официальных властных полномочий и устранялись от формального руководства арестантской общиной.

В то же время и российский законодатель, осознав, по всей видимости, социальную опасность, которую таили в себе «бродяги» и их сообщества, нормативно закрепил в 1878 году положение о том, что «бродяга » подлежал обязательному направлению на каторгу.

Из каторги тысячи российских беспаспортных «бродяг » пересылались на Сахалин, где и находили себе последний приют. Таким образом, многовековой идеологический антагонизм между лидерами преступного мира, государством и обществом нашел свое дальнейшее материальное воплощение.

Оно заключалось, во-первых, в выработке и законодательном закреплении мер репрессивного характера по отношению к «бродягам » со стороны государства; во-вторых, в массовых выступлениях осужденных против бесчеловечной политики «бродяг» направленной против своего же брата арестанта.

Нередко эти массовые выступления заканчивались избиением и даже убийством «бродяг ». Справедливости ради надо отметить, что они, не смотря на это, не утеряли своего главенствующего положения в тюремной общине, по-прежнему оставаясь «князьями» преступного мира, с той лишь разницей, что стали осуществлять свои противоправные и аморальные проступки скрытно и в основном чужими руками.

Для этого в окружении «бродяг» всегда находилась пара-тройка арестантов, готовых выполнить любое их желание за оказываемое покровительство.

Это подтверждается и письменными свидетельствами Л. Мельшина : «Впрочем, я вообще замечал, что тюремные поводыри, «иваны » и «глоты» ограничиваются в большинстве случаев тем только, что вносят материальные пожертвования и стоят на стреме, «карауля» надзирателей, в огонь же опасности лезут всегда люди, играющие в тюрьме самую незначительную роль и даже служащие предметом общих насмешек».

В целом ситуация в тюрьмах Российской империи конца XIX-начала XX веков характеризовалась тем, что государство стало выделять «бродяг » из общей массы преступников как наиболее опасную ее часть и ужесточать свою политику по отношению к ним.

Октябрьский переворот 1917 г. и последовавший за ним глубокий экономический и политический кризис власти, резкое падение уровня жизни населения, гражданская война, атеистическая политика, проводимая большевиками, привели к массовому падению нравственности, кризису духовности россиян.

Как всякий экономический и политический кризис, он повлек за собой небывалый рост преступности. Из тюрем, каторги и поселений в массовом порядке освобождался уголовный элемент.

Впрочем и сами новые правители, в большинстве своем, состояли из людей с богатым криминальным прошлым, не понаслышке знавшими традиции и обычаи тюремного мира.

Так, например, первый глава Советского государства год и два месяца просидел в тюрьме 9 декабря 1895 года был арестован, год и два месяца просидел в тюрьме, а затем на три года был сослан в село Шушенское Минусинского уезда.

Другой советский правитель И.В. Сталин с 1902 по1917 г. семь раз арестовывался царскими властями, шесть раз был в ссылке, откуда четыре раза бежал.

В этот период многие «бродяги » получили долгожданную свободу и незамедлительно вернулись к своему прежнему преступному ремеслу. Уголовный мир начал активно пополняться преступниками новой формации: спекулянтами, бандитами, контрреволюционерами. Большинство населения было лишено постоянного места работы.

Кражи, спекуляции, грабежи стали средством к существованию многих и многих тысяч до того законопослушных граждан. Всеобщее падение нравов привело к тому, что преступный образ жизни для многих не стал подлежать моральному запрету и становился обычным источником доходов. Произошла массовая криминализация населения.

» с удивлением обнаружили, что воровство и разбой перестали быть только их профессией. В тюремном мире как в капле воды отражались все события, происходящие в обществе того периода. Наступил кризис власти и у старых тюремных сидельцев «бродяг ».

Серьезную конкуренцию им составляли новые, молодые, дерзкие, не признающие никаких законов и никакой власти, кроме власти силы преступники. Однако «бродяги» не собирались никому уступать своих позиций. «Они лучше других ориентировались в условиях изоляции от общества.

Их объединяли между собой многовековые «ценности» преступного мира. И более всего им помогала в этом «истинная вера», «старые заветы»». Исследователь уголовно-исполнительной системы России М.Г. Детков пишет, что: «В отдельных местах заключения сохранились и стали себя активно проявлять так называемые «Иваны », которые, образуя сплоченные группы, с их помощью предприняли попытки терроризировать неугодных им заключенных, устраивать суд и расправу над ними на основе своего «обычного права»».

После того, как прошла «революционная эйфория», государство начало наводить в стране порядок. Прежде всего, это выразилось в усилении мер репрессивного воздействия по отношению к преступной среде и ее лидерам. Профессиональные преступники всех категорий, бандиты, спекулянты, воры, контрреволюционеры и другой «классово чуждый элемент» изолировались во вновь созданные места заключения.

Существовавшая система тюрем с трудом справлялась с хлынувшим туда потоком заключенных. В центральных и других крупных городах Советской Республики «наиболее злостный контингент населения тюрем представляют собою разного рода бандиты, грабители, воры, рецидивисты, шантажисты и прочие «исты», именуемые на тюремном жаргоне «тюремной шпаной»…где они, нисколько не изолированные от внешнего мира, имеют полные и точные сведения о всех своих собратьях по оружию и их деятельности, живут своим мирком…

Все они люди своего круга со своими правилами и взглядами на жизнь, со своей своеобразной идеологией, ненормальной, больной, но заразной и морально разлагающей других, еще не успевших пойти по этой торной дорожке».

Положение усугублялось и тем, что никакой работы, в том числе оперативно-розыскного характера, с заключенными практически не осуществлялось. Роль администрации тюрем, как и в прошлые времена, сводилась к охране арестованных и осужденных.

Внутренняя тюремная жизнь повсеместно регулировалась самими заключенными. По-прежнему тюремную общину возглавляли наиболее опытные и пользующиеся авторитетом преступники, подчинявшие себе остальных заключенных. Появление в местах лишения свободы лидеров новой формации, зачастую с политическим «оттенком», обусловило противостояние представителей старых и новых тюремных порядков.

Как полагает исследователь «воровской» среды В.М. Анисимков : «Старые « авторитеты» и преступники «новой формации» постоянно конфликтовали – боролись за сферы влияния. Последние часто получали название «жиганы».

И если раньше «жиганам » отводилась весьма скромная роль «провинившихся », то теперь они не только стали быстро перенимать традиции и обычаи «авторитетов », но интенсивно вырабатывать и свои собственные». Следует особо отметить тот факт, что высокая степень политизации общества коснулась и уголовного мира. Это нашло свое выражение в том, что всякая противоправная деятельность расценивалась преступными авторитетами новой формации как форма противодействия государству рабочих и крестьян.

Произошла политизация и преступных «законов », по которым жила тюремная элита. Теперь каждый член сообщества не имел права служить в армии, работать, занимать общественные или иные административно-распорядительные должности, в том числе и в местах лишения свободы.

Таким образом, «жиганы » и их лидеры приобрели статус «идейных» преступников. Свою деятельность они преподносили как выражение несогласия и протест против Советской власти. Особенно ярко это проявлялось в создании банд. Они организовывались и пополнялись людьми, пострадавшими от новой власти или недовольными ей.

Политические мотивы мгновенно превращались в уголовные формы выражения. Наряду с этим в местах лишения свободы власть возвращалась в руки «бродяг », которые были более закаленными, опытными и сплоченными лидерами преступного мира нежели «жиганы»

К «бродягам » примкнули и остальные потомственные профессиональные преступники с богатым дореволюционным прошлым, не желавшие изменять многовековым арестантским традициям, обычаям и законам.

Бродяга бездомный, скиталец. Бродяга комедия Чарли Чаплина 1915 года, Бродяга фильм с Раджем Капуром 1951 года, Бродяга американский фильм 1981 года, Бродяга американский триллер 1992 года, Бродяга эпизод… … Википедия

Побродяга, авантюрист, искатель приключений, проходимец, прошлец, скиталец, шатун. Бродяга беспаспортный, бесписьменный. Бездомный скиталец. Не помнящий родства. Иван непомнящий. .. Ср … Словарь синонимов

- ·об. бродила пенз. бродень муж., новг. бродник сиб. побродяга, беглый шатун, скиталец, кто произвольно, без права и письменного вида, покинул место оседлости, жительства, службы, скитаясь по чужбине. Непомнящий (родства) бродяга или Иван… … Толковый словарь Даля

- «БРОДЯГА» (Awaara), Индия, 1951, ч/б, 193 мин. Драма. В одном из лучших своих ранних фильмов «Бродяга» Радж Капур создал образ маленького человека, бесконечно доброго и обаятельного, который ни при каких обстоятельствах не терял оптимизма и веры… … Энциклопедия кино

бродяга - БРОДЯГА, бич, бомж, босяк, книжн. люмпен, устар. побродяга, разг. сниж. зимогор, разг. сниж. подзаборник, разг. сниж. шатун БИЧОВКА, разг. бомжиха, разг. бомжовка БРОДЯЖИЙ, бомжовый, бродяжный БРОДЯЧИЙ, бивачный, бивуачный,… … Словарь-тезаурус синонимов русской речи

БРОДЯГА, и, муж. и жен. 1. Обнищавший, бездомный человек, скитающийся без определённых занятий. 2. Человек, к рый любит странствовать, жить в разных местах (разг.). 3. О ком н. заслуживающем удивления (прост.). Опять он сухим из воды вышел? Ну,… … Толковый словарь Ожегова

бродяга - бродяга, бомж Стр. 0066 Стр. 0067 Стр. 0068 … Новый объяснительный словарь синонимов русского языка

И; м. и ж. 1. Обнищавший человек без постоянного места жительства и определённых занятий. Жить среди бродяг. Скитаться с бродягами. Бездомный, оборванный, как б. * Бродяга, судьбу проклиная, Тащился с сумой на плечах (Народная песня). 2. Разг. О… … Энциклопедический словарь

бродяга - и; м. и ж. см. тж. бродяжка, бродяжий, бродяжный, по бродяжьи 1) Обнищавший человек без постоянного места жительства и определённых занятий. Жить среди бродяг. Скитаться с бродягами … Словарь многих выражений

бродяга - БРОДЯГА, и, м и ж Человек, не имеющий постоянного местожительства, обнищавший человек без определенных занятий. // м и ж бродяжка, и, мн род. жек, дат. жкам. Моя жизнь скучна, тяжела, однообразна, потому что я художник, я странный человек, я… … Толковый словарь русских существительных

Книги

• Бродяга , Кружевский Д.С.. Он рвался к звездам, и звезды приняли его, вот только счастья ему это не принесло… С того момента, как наш соотечественник Кирилл прошел через пространственные врата, миновало уже более…
• Бродяга , Дмитрий Кружевский. Он рвался к звездам, и звезды приняли его, вот только счастья ему это не принесло… С того момента, как наш соотечественник Кирилл прошел через пространственные врата, миновало уже более…

По гражданским понятиям бродяга - это человек без определённого занятия и места существования, и литературное значение этого слова говорит о том же. Некоторые люди считают даже оскорблением, когда их назовут бродягами. Но слово бродяга не говорит о бомже или о попрошайке. Как мы видим, для них свои названия и определения.

Бродяга есть бродяга, человек, который везде и нигде, который вечно в пути, который далёк от зажиточных сторон жизни и движим просто простыми истинами жизни, его будто бы несёт ветер, и не потому, что он слаб или глуп, - он философ жизни от судьбы и рождения, и он прав во многом.

В воровских понятиях бродяга высокое слово, и я считаю это справедливым. По этим смыслам настоящим бродягой стать дано считанным людям, потому что бродяга должен иметь все качества, что и вор в законе, ибо только бродяга в душе может стать вором в законе.

Одним словом, в криминальном мире бродяга - самый порядочный человек, который не заботится о своем благополучии, забывая общие дела. Он готов погибнуть ради правильного общего дела, сохраняющего его честь и достоинство в глазах людей, а значит и в своих глазах, ибо кто не боится общественного мнения о себе, тот не сумеет придерживаться правильных понятий.

Один маленький момент характера правильного бродяги: Среди толпы бродяга отличается общительным характером, где нет ни единого лишнего слова, он всегда готов остаться голодным, лишь бы другим достался лучший кусок, он создаёт равновесие и благоприятную атмосферу вокруг себя, у него всегда есть ответ на любой вопрос, который так или иначе удовлетворяет своей логикой. Бродяга как бы рождён понимать, так сказать профессионал по понятию, и потому он свободный от всего и независимый. Он зависим и несвободен от понятий, то есть от своей «профессии» понимать. Он не может делать касательно понятий разное, а только то, что одобрено в людских понятиях верных, и это у него в душе. Конечно, бродяга, совершивший преступления, допустил ущерб в верных человеческих понятиях, но настоящий бродяга не делает подлости, и его преступления бывают не отделяющими его от возможности остаться честным человеком, и об этом знает только он и Бог. Он правильный человек в целом, так как он постоянно заботится об этом, и это единственное, что у него есть.

Так что быть бродягой дано далеко-далеко не всем. Человек, который не связан с преступностью, и кем бы он ни был по профессии, тоже может иметь в себе хорошие качества такого ««тюремного бродяги», так как правильные люди могут находиться в самых неожиданных местах. Но чистый бродяга имеет «профессию» понятия, и только. Он мог бы работать в государственной системе, двигаясь по своему верному пути во благо общего. Но так как в государственной системе понятия не на первом плане, это невозможно, а бродяга не живёт в неприемлемом для него месте, в зависимости от кого-то, и без душевной свободы.

Я уже писал раньше, что в 1997 году находился в Бутырках и был на положении в «аппендиците» - так арестанты называют этот корпус, потому что он связывает два основных корпуса: пятый и шестой. Тогда нас, положенцев, в тюрьме было трое. За пятым корпусом смотрел Игорь Люберецкий, за шестым - Рамаз, ну а помимо «аппендицита», за мной был еще большой спец. Дел хватало всем, порой я еле добирался до шконки - так уставал, да по возрасту я был старше всех самое малое лет на десять. Из воров, которые были в то время на централе, только Дато Ташкентский и Коля Якутенок были моими ровесниками. В то время Коля Якутенок сидел в 97-й камере. По какому-то вопросу он позвал меня к себе, так как возможность перемещаться была только у положенцев. Почти всех воров держали в тройниках. В общем, после трудов праведных Якутенок предложил мне остаться у них до утренней поверки, обстоятельства тому благоприятствовали, и я остался. Знали мы друг друга очень давно, так что было что вспомнить. И вот Коля рассказал мне, как он «Белый лебедь» прошел. Тогда в Соликамск со всего Урала съехалась шпана, да Коля и сам был родом из Перми. Так вот, они сказали Хозяину: «Если хоть один волос с Якутенка упадет, тюрьму по кирпичику разберем, а до вас, блядей, доберемся». Не тронули Колю, побоялись, Хозяин знал, что здесь уже не шутят, когда дело касается такого авторитета, не за каждым вором может целая область приехать. Я хоть и слышал про этот случай от других воров, но от самого Якутенка, конечно, услышать было интересней. Недавно видел по телевизору, как его убили в казино в Перми.

Знал я еще одного старого вора, прозвище у него было Кукла. Хотя знал, возможно, сильно сказано, но общение какое-никакое было. Я тогда «работал» в Москве, в одной бригаде с Леней Дипломатом, Геной Карандашом и Пашей Цирулем. Мы жили на даче в Подмосковье, так вот захаживал к нам на огонек Кукла. По профессии воровской Кукла был кошелечник. На этом самом «Белом лебеде» Кукла провел восемь лет, и все в одиночке. Вдумайтесь только. Даже те, кто в общей сложности просидел по 20–25 лет, и то с трудом поймут, что такое восемь лет на «Белом лебеде», да еще и в одиночке. Хозяин там был с причудами, этакий экспериментатор, думал, наверное, что скоро страна дойдет до такого маразма, что и на эти темы будут писать диссертации подобные ему деспоты. Вот такой или почти такой сценарий был почти во всех крытых.

Как в связи с этим не вспомнить тюрьму в Златоусте. Там всем заправлял кум, ему самому в конце концов дали десять лет за издевательства и пытки. Он в буквальном смысле морил людей голодом. Дошло до того, что в камерах начали играть на пайки и на кровь. То есть проигравший отдавал свою пайку за день или за несколько суток - в зависимости от того, на сколько дней он играл. Что касается крови, то проигравший резал себе вену и спускал кровь в кружку. Сколько проиграл, столько и сливал, а выигравший пил ее. Конечно, все эти ужасы происходили среди сук, мужики, а тем более воры такого себе не позволяли - они порой медленно умирали, но умирали достойно, как люди. Этот гад доходил до того, что непокорных иногда закидывал в камеру к блядям, бросал плитку чая и отдавал короткую команду: «Изнасиловать!» Сколько достойных и порядочных людей лишились там чести, ну а потом, естественно, и жизни. Обойтись без ломки не удавалось ни одному вору. Но зато после этих прожарок оставались избранные. Вот и порешили воры на общем всесоюзном сходняке, что вором может считаться только тот, кого признает масса воров, а не тот, кто, как некогда, объявлял себя сам. Среди общих масс эта процедура стала называться коронацией, среди бродяг подход. Да, в то время право войти в семью нужно было заслужить - и это было уделом избранных. Тот, кто хотел войти в семью, должен был постоянно общаться с ворами, так как прежде всего претендент на корону должен был учиться познавать мир в реальности и обучаться всему воровскому укладу. Почему, что бы у кого-нибудь ни случилось, за помощью обращаются в основном к ворам? Потому что знают, они положили свою жизнь на алтарь Идеи. Правда и справедливость - вот две воровские путеводные звезды. Даже не каждый, кто сидит в тюрьме десяток лет, может это понять. Поэтому я еще раз хочу подчеркнуть: вором нужно родиться, а по ходу жизни учиться, чтобы в дальнейшем смело войти в семью. Но прежде чем войти в нее, ты задолго до сходняка ставишь воров о своем решении в известность. Затем по твоей просьбе кто-то из именитых воров представляет тебя на сходняке, ну а по ходу сходняка общая масса воров решает, принять тебя в семью или еще повременить. Вот такая долгая, а главное - тщательно продуманная процедура определяет дальнейшую судьбу молодого вора. После того как урка в полноте, он обычно выезжает за пределы того региона, где живет, для общения со своими братьями на других сходняках. Обычно это такие центры, как Москва, Питер, Новосибирск, Ростов, Одесса и прочие большие города, где часто собиралась масса воров. Вообще, вор редко сидел на месте. То его вызывали на сходняк, то надо к братьям в крытую, то в лагерь, то арестанты зовут в тюрьму для разбора какого-либо вопроса. А в остальное время воровали и кайфовали. Но перво-наперво это забота о тех, кто был в неволе. Хочу также заметить, что любые новшества, введенные в каноны преступного мира, утверждались только на воровской сходке. И если эта проблема глобальная, то воры съезжались из всех регионов и даже стран. Государство может устанавливать границы, может разрушать их, вести политику геноцида или демократии, для вора же, равно как и для самой воровской идеи, нет ни границ, ни национальности, ни возраста, ни вероисповеданий. Если он вор, этим все сказано. Будь он хоть на Луне - он вор. Воровские законы никем не писаны, но их чтут порой больше, чем любые другие законы. Пусть не посчитают меня богохульником, но откройте Святое Писание. За исключением заповеди «не укради», все сходится с воровскими канонами. Исходя из того, что любая вера во благо и на благо, вывод оставляю сделать все тем же читателям. Некоторым может показаться, что я призываю людей жить по-воровски, уверяю, это ошибочное суждение. Я так четко обрисовал воровские каноны для того, чтобы молодежь поняла бессмысленность жестокостей, убийств, грабежей и разбоев. Наша жизнь, вероятно, канула в Лету и не вернется. Но, зная, как жили люди, через что они проходили и не ломались, при этом никогда не брали в руки не только какое-либо оружие, но и не допускали к нему никого, - зная это, я думаю, что молодое поколение призадумается и сделает свои выводы. Я на это надеюсь. Нигде в мире нет понятий о воровской Идее, так же как и о ворах в законе. Эта прерогатива исключительно России. В последнее время все чаще стали отождествлять такие абсолютно разные понятия или, можно сказать, два преступных направления - воров и мафию. Десятки лет тяжелый железный занавес закрывал нам дорогу для общения с другими народами. О жизни на Западе мы могли лишь догадываться, листая случайно попавшие к нам иностранные журналы. Когда же началась перестройка, поток информации, хлынувший с Запада, буквально заполонил рынки разного рода продукцией, в частности кинофильмами о мафии во всех ее ракурсах. Кто не видел кинокартину «Крестный отец»? Думаю, видели все. Хороший фильм, слов нет. Он многое объясняет: начало становления мафии, уголовную жизнь, противостояние кланов, борьбу крестных отцов и прочее. В этой книге читатель может проследить путь становления и упрочения воровской Идеи в России, а также в достаточной степени понять законы, которыми руководствуются воры. Теперь же мне хотелось поговорить о мафии - и, возможно, провести параллели. О том, что мафия пришла в США из Сицилии и первым кланом в США стала коза ностра, знают, пожалуй, все, так же как и то, что само слово «мафия» сицилийское. Со временем оно стало отождествлять все преступное, то есть преступные сообщества и их действия, как в масштабах отдельных регионов, так и в масштабах стран и даже континентов. И в конце концов с поднятием того же занавеса это слово перекочевало к нам в Россию. И хотя в Америке и не было революции в начале прошлого века, но и там, так же как и у нас, воровали, и их граждан также сажали в тюрьму с той лишь разницей, что у них демократия была и есть основной принцип государственности. Для того чтобы уходить в строгое подполье, создавать кланы со своими строгими канонами, у преступного мира США не было причин. У них была все та же демократия, которая защищала от любых неправомерных действий как министра, так и вора. И мне даже кажется, если бы правительство США в свое время не ввело сухой закон, возможно, и не появились бы гангстерские кланы, то есть все та же мафия. Чем жестче государство проводит в жизнь свои директивы в отношении преступного мира, тем изворотливее и осторожнее становится он. Но в США опять-таки демократия защищала граждан, в том числе и преступивших закон, от произвола мафиози. Тогда как у нас изгоев общества не защищал никто, и меньше всего - закон, так как в стране был террор и полный беспредел на государственном уровне. А в Америке мафия пускала корни во все слои общества, не встречая никаких серьезных препон со стороны властей. Основная цель деятельности мафии - участие в экономике страны, а значит, и присвоение капитала. Путь добычи этого капитала у мафии, как многие видели по фильмам, всегда залит кровью. Спекуляция оружием, наркобизнес, убийства и всякого рода жестокости и насилие. Тогда как неписаный воровской закон гласит: никто не имеет права поднять на человека руку, не имея на то веских оснований. Руку, а не автомат или пистолет.

Ни один вор не позволит замарать себя какими-либо спекулятивными действиями, каких бы барышей они ни сулили. Воровской закон по этому поводу строг и однозначен. Деньги любят безусловно все, деньги нужны всем, и это ясно как белый день. Но у воров же есть общак, по этому поводу даже существует поговорка: «Общак - дело добровольное». Нужны ли комментарии? Что такое общак, я опишу в дальнейшем, сейчас же хочу продолжить свою мысль. Думаю, в некотором роде параллели я провел. Мафия - это любые средства для достижения цели ничем и никакими методами не брезгающих людей, тогда как воровская Идея в нравственном смысле стоит над всем низменным и подлым. Каноны воровской этики для всех едины, для всех закон. У мафии и воров есть и схожие черты. Законы мафии гласят: семья превыше всего. То же самое и у воров. Семья, то есть братья, священна. Почти так же как в мафию, принимают избранных. Вор входит в воровскую семью при том же собрании единомышленников, что и мафия, только на сходке. Вот в принципе общие черты мафии и воровского дела.

Из книги Русская мафия 1988-2007 автора Карышев Валерий

Авторитеты В конце 80-х – начале 90-х годов в преступном мире Москвы произошла перестройка. Если до этого периода главенствующую роль в преступном мире играли профессиональные преступники – так называемые воры в законе, или законники, – то с начала перестройки в обществе

Из книги Бирон автора Курукин Игорь Владимирович

Глава четвертая «БИРОНОВЩИНА»: ГЛАВА БЕЗ ГЕРОЯ Хотя трепетал весь двор, хотя не было ни единого вельможи, который бы от злобы Бирона не ждал себе несчастия, но народ был порядочно управляем. Не был отягощен налогами, законы издавались ясны, а исполнялись в точности. М. М.

Из книги Настоящая книжка Фрэнка Заппы автора Заппа Фрэнк

ГЛАВА 9. Глава для моего отца На военно-воздушной базе Эдвардс (1956–1959) у отца имелся допуск к строжайшим военным секретам. Меня в тот период то и дело выгоняли из школы, и отец боялся, что ему из-за этого понизят степень секретности? а то и вовсе вышвырнут с работы. Он говорил,

Из книги Моя профессия автора Образцов Сергей

Глава шестнадцатая Глава, к предыдущим как будто никакого отношения не имеющая Я буду не прав, если в книге, названной «Моя профессия», совсем ничего не скажу о целом разделе работы, который нельзя исключить из моей жизни. Работы, возникшей неожиданно, буквально

Из книги Бутлеров автора Гумилевский Лев Иванович

Глава пятая ГЛАВА ШКОЛЫ РУССКИХ ХИМИКОВ

Из книги Даниил Андреев - Рыцарь Розы автора Бежин Леонид Евгеньевич

Глава сорок первая ТУМАННОСТЬ АНДРОМЕДЫ: ВОССТАНОВЛЕННАЯ ГЛАВА Адриан, старший из братьев Горбовых, появляется в самом начале романа, в первой главе, и о нем рассказывается в заключительных главах. Первую главу мы приведем целиком, поскольку это единственная

Из книги Мои воспоминания. Книга первая автора Бенуа Александр Николаевич

ГЛАВА 15 Наша негласная помолвка. Моя глава в книге Мутера Приблизительно через месяц после нашего воссоединения Атя решительно объявила сестрам, все еще мечтавшим увидеть ее замужем за таким завидным женихом, каким представлялся им господин Сергеев, что она безусловно и

Из книги Записки гадкого утёнка автора Померанц Григорий Соломонович

Глава Десятая Нечаянная глава Все мои главные мысли приходили вдруг, нечаянно. Так и эта. Я читал рассказы Ингеборг Бахман. И вдруг почувствовал, что смертельно хочу сделать эту женщину счастливой. Она уже умерла. Я не видел никогда ее портрета. Единственная чувственная

Из книги Барон Унгерн. Даурский крестоносец или буддист с мечом автора Жуков Андрей Валентинович

Глава 14 Последняя глава, или Большевицкий театр Обстоятельства последнего месяца жизни барона Унгерна известны нам исключительно по советским источникам: протоколы допросов («опросные листы») «военнопленного Унгерна», отчеты и рапорты, составленные по материалам этих

Из книги Страницы моей жизни автора Кроль Моисей Ааронович

Глава 24. Новая глава в моей биографии. Наступил апрель 1899 года, и я себя снова стал чувствовать очень плохо. Это все еще сказывались результаты моей чрезмерной работы, когда я писал свою книгу. Доктор нашел, что я нуждаюсь в продолжительном отдыхе, и посоветовал мне

Из книги Русская мафия 1988–2012. Криминальная история новой России автора Карышев Валерий

Воровские понятия и традиции Моя первая встреча с ворами в законе произошла несколько лет назад, когда я начинал свою адвокатскую карьеру. Тогда один мой коллега, опытный адвокат, пригласил меня участвовать в уголовном деле в качестве второго адвоката у вора в законе.До

Из книги Бродяга автора Зугумов Заур Магомедович

ЧАСТЬ III. ВОРОВСКИЕ УНИВЕРСИТЕТЫ Грубый и тупой человек, чья мелкая душонка открыта для скучных и низменных требований повседневной жизни, испытывает лишь насмешливое презрение при виде благородного сердца, неодолимой силой страсти погруженного в бездну

Из книги Быть Иосифом Бродским. Апофеоз одиночества автора Соловьев Владимир Исаакович

Из книги автора

Из книги автора

Глава 10. ОТЩЕПЕНСТВО – 1969 (Первая глава о Бродском) Вопрос о том, почему у нас не печатают стихов ИБ – это во прос не об ИБ, но о русской культуре, о ее уровне. То, что его не печатают, – трагедия не его, не только его, но и читателя – не в том смысле, что тот не прочтет еще

Из книги автора

Глава 30. УТЕШЕНИЕ В СЛЕЗАХ Глава последняя, прощальная, прощающая и жалостливая Я воображаю, что я скоро умру: мне иногда кажется, что все вокруг меня со мною прощается. Тургенев Вникнем во все это хорошенько, и вместо негодования сердце наше исполнится искренним