Судами дел о несостоятельности (банкротстве). Анализ статистических данных о рассмотрении судами той или иной категории споров является важным с точки зрения понимания развития правоприменительной практики. Ниже Вы можете ознакомиться с официальными статистическими данными о рассмотрении арбитражными судами дел о банкротстве за 2010 - 2013 годы, размещенными на странице Высшего арбитражного суда РФ в сети Интернет.

Как видно, количество рассматриваемых дел о банкротстве носит цикличный характер и увеличивается каждые два года. Увеличение объема дел о банкротстве в 2010 году обусловлено последствиями финансового кризиса 2008-2009г.г. и массовым банкротством предприятий-должников. Дальнейшие скачки размера рассматриваемых дел можно объяснить цикличностью бизнес - процессов, накопление негативных факторов в экономическом развитии предприятия не менее года.

Из представленных статитических данных также видно, что с каждым годом более широкое применение находят реабилитационные процедуры банкротства (внешнее управление, финансовое оздоровление), и увеличивается количество прекращенных производств по делу о банкротстве, в связи с восстановлением платежеспособности должника. Данный факт свидетельствует о развитии законодательства о банкротстве не только в части конкурсных, но и реабилитационных процедур.

Сведения
о рассмотрении арбитражными судами Российской Федерации
дел о несостоятельности (банкротстве) в 2010 - 2013 г.г.

Согласно официальным сведениям (аналитической записке к отчету о работе арбитражных судов в Российской Федерации, Российский статистический ежегодник и пр.), количество поступивших заявлений о признании должника банкротом (в тыс.) составляло: 40, 2 в 2010г., 33, 4 в 2011г., 40, 9 в 2012г., 31, 9 в 2013г., 42 в 2014г. Из поступивших заявлений на долю уполномоченного органа (как известно, таким является Федеральная Налоговая Служба), пришлось: 12, 9 тыс. в 2012г., 4 тыс. в 2013г., 8, 8 тыс. в 2014г. По статистике, где-то в 80% случаев заявления принимаются к производству, менее половины из которых доходят до принятия решения о введении процедуры банкротства - конкурсного производства. Из завершенных дел о признании должника банкротом, по данным за 2013 год, 10 877 дел завершено в связи с завершением конкурсного производства (в том числе по 4 459 делам по упрощенной процедуре банкротства), по 11 233 делам производство было прекращено, в том числе по 585 делам - в связи с утверждением мирового соглашения (менее 3% от общего числа).

По имеющимся официальным данным по состоянию на 22.07.2015г. (форма №1А, утвержденная приказом Высшего Арбитражного Суда), на начало 2015г. в производстве находилось 38 225 дел о банкротстве, за первое полугодие поступило ещё 21 698 заявлений о банкротстве, из которых принято к производству 18 471 заявление. Более подробная аналитика за 2015 год отсутствует (по крайней мере, я так и не нашел). Что значат эти цифры?

Это значит, что, не смотря на посткризисное восстановление экономики России, снижения заявлений о признании должника банкротом не происходило, и из этого можно сделать вывод о том, что процесс банкротства должников никак не коррелирует с экономическим состоянием страны. Из этого, в свою очередь, можно сделать вывод о том, что банкротство не является последствием (к примеру, последствием экономической политики государства, некомпетентности органов управления (высшего менеджмента) предприятия-должника и т.д.), обусловленного какими-то объективными факторами, а является инструментом. Инструментом достижения целей, не всегда соответствующих тем, которые законодатель закладывал, создавая очередной законопроект.

Во-первых, если изначально предполагалось, что своевременное введение процедуры банкротства может хоть как-то помочь должнику выйти из сложившийся неблагоприятной финансовой ситуации (защита от кредиторов, чьими исполнительными действиями должник мог быть разорен, в то время как процедура банкротства могла позволить ему восстановить свою платёжеспособность, пусть и в ущерб немедленному удовлетворению требований кредиторов), банкротство сейчас не ставит перед собой цель финансового выздоровления должника, а скорее наоборот, преследует цели ликвидации и растаскивания активов банкрота. До финансового оздоровления, как и до заключения мирового соглашения, как видно из приведенной статистики, доходят редко.

Во-вторых, цель перераспределения активов убыточного предприятия между другими, более эффективными участниками рынка, также не находит своей реализации, т.к. существующая модель реализации таких активов не позволяет добросовестным игрокам осуществить их цивилизованный выкуп на торгах по банкротству, вместо чего активы часто реализуются аффилированной должнику коммерческой структуре, т.е. остаются в одних и тех же руках.

В-третьих, в ходе процедуры банкротства часто не работают механизмы социальной защиты работников предприятия-должника. Так как выплата текущей задолженности происходит раньше оплаты заработной платы работников, недобросовестный должник (его «орган» управления) имеет возможность путем «наращивания» такой задолженности уклоняться от оплаты.

В-четвертых, в законодательстве о банкротстве (ФЗ №127 «О несостоятельности «банкротстве») одной из базовых целей являлось регулирование процесса пропорционального удовлетворения требований кредиторов. На практике же я вижу создание фиктивной задолженности, размер которой не только не позволяет реальным кредиторам избрать кандидатуру управляющего, чем мешает им реализовывать свое право по контролю над должником и его активами, но и создает угрозу вывода средств от реализации конкурсной массы должника фиктивным кредиторам.

Из вышеизложенного читатель легко сможет сделать вывод о том, инструментом достижения каких целей служит сегодня институт банкротства. Как видно, основной целью банкротства является его использование в противозаконных «схемах» по уходу от уплаты кредиторской задолженности перед контрагентами и уклонению от уплаты обязательных платежей. Также, из приведенных цифр следует, что чуть меньше половины всех дел, завершенных конкурсным производством, завершены по упрощенной процедуре банкротства, что также свидетельствует о «умышленном» характере банкротства. Чаще всего это используется в «схемах» по ликвидации маленьких фирм с относительно небольшой задолженностью в бюджет и внебюджетные фонды, и не имеющих каких-либо активов, реальных к взысканию. Такие процедуры финансируются за счет «дружественных кредиторов» и используются для так называемой альтернативной ликвидации путем реорганизации нескольких фирм-однодневок в одну, которую и готовят в последствии к банкротству.

В подтверждение своих слов приведу еще несколько статистических данных, отражающих общую динамику роста задолженности организаций поставщикам, бюджету и внебюджетным фондам (млн. руб.):

Вышеуказанные данные приведены на основании сведений Росстата. Из них мы видим структуру задолженности, задолженность бюджету в которой составляет примерно 1 к 10 по отношению к задолженности перед поставщиками. При этом, структура просроченной задолженности имеет соотношение 1 к 20, что говорит нам о том, что организации предпочитают осуществлять гашение долгов преимущественно перед бюджетом, нежели перед поставщиками. Полагаю, это объясняется невозможностью «договориться» с ФНС о реструктуризации или отсрочке от уплаты долга, в результате чего последняя процедуру банкротства должника.

Теперь рассмотрим данные, указанные в другом официальном источнике: сайте ФНС, и проанализируем информацию, содержащуюся в отчетах 4-НМ по состоянию на начало 2014 и 2015 годов, а именно задолженность по налогам и сборам в бюджетную систему РФ (тыс. руб.):

Говоря проще, имеем: 20% всей задолженности по налогам приостанавливается к взысканию из-за введения процедуры банкротства, после чего до 86% этой задолженности списывается как с ликвидированной организации, т.е. с организации, процедура банкротства которой завершена, и в ходе её (процедуры) проведения средств для погашения требований налогового органа не хватило. Тут следует учитывать также тот факт, что эти требования остаются неудовлетворенными, как и требования остальных кредиторов третьей очереди, т.е. тех самых поставщиков, просроченная задолженность перед которыми в конце 2014 года составила 1 451 141 млн. руб.!

Анализируя статистические данные, необходимо учитывать также и то, что на несколько крупнейших Российских предприятий может приходится основная доля всей указанной в статистике задолженности: это банки и крупнейшие градообразующие предприятия.

Вот еще несколько выводов, которые можно сделать:

1. Далеко не каждому кредитору удается вернуть несколько копеек из каждого погоревшего в банкротстве рубля.
2. Как правило уже в начале процедуры банкротства должник вынужден признать, что большая часть имущества и активов предприятия уже выведены и возвращать кредиторам практически нечего.
3. Значительная часть дел о банкротстве — это дела о банкротстве должников, которые существуют только на бумаге. У этих должников не осталось ни конкурсной массы, ни работников, ни руководителей и уж тем более собственников.
4. Кредиторы, как правило, не заинтересованы в финансовом оздоровлении предприятия-должника.
5. Недоработки в законодательстве о банкротстве, а также та коррупционная составляющая, которая имеется в противоречивой по своей правовой природе должности арбитражного управляющего, обуславливает высокую криминализацию института банкротства в целом.

Каждый человек разоряется по-своему, в соответствии со своими склонностями и привычками.

Схема процесса банкротства

Признание несостоятельности физических лиц осуществляется в два этапа, которые контролируются , назначаемым судебной инстанцией . , из числа членов которой выбирается подходящая кандидатура, указывается истцом в заявлении.

Схематически банкротство физлиц выглядит следующим образом:

1. стадия наблюдения:

1.1. проверка финансового состояния должника;

1.2. выявление признаков преднамеренного или фиктивного банкротства;

1.3. выявление незаконно оформленных сделок и их оспаривание;

1.4. оценка имущества заемщика.

2. стадия конкурсного производства;

2.1. наложение ареста на имущество должника;

2.2. выставление на торги имущества, которое может быть изъято, в соответствии с законодательством;

2.3. подготовка и проведение торгов;

2.4. получение средств от реализации имущества и покрытие задолженности;

2.5. при нехватке вырученных средств для полного погашения долга, списание остатка задолженности.

Статья является продуктом анализа статистики мировых банкротств юрлиц в сравнении с более полной внутрироссийской статистикой. На сей раз выводы будут не такие однозначные, зато неожиданные. Инструменты (обновлённые) те же, что использовались мной в прошлогоднем анализе :

- российский «Реестр предприятий банкротов» на 22.12.2017 - последняя дата данных в реестре (предновогодней неделей можно пренебречь, к тому же, скорее всего, в оставшиеся дни уже был просто прекращён приём заявлений).

- отчёт компании Dun & Bradstreet за 2017 год «GLOBAL BANKRUPTCY REPORT 2017» с данными за первое полугодие.

Также, как и раньше, ужесточаю внутрироссийскую статистику, увеличивая её на 10% за счёт предприятий, находящихся изначально в процедуре ликвидации, отличной от процедуры банкротства и не попавших по этой причине в реестр. Напомню, почему: ликвидация автоматически влечёт за собой выездную налоговую проверку с возможным доначислением значительных сумм, поэтому процедура эта намного более редкая, так как связана с риском уже для собственников, так как может повлечь за собой применение соответствующих статей УК РФ. Корректировка на 10% достаточно умозрительная, но, на мой взгляд, с учётом вышеозначенных обстоятельств, вполне адекватная.

Согласно российскому реестру банкротств, за 11 лет (2007 - 2017 г.г.) в России в процедуре банкротства находятся (находились):

2007 год: 9.630 юрлиц.

Итого, за 11 лет: 123.785 (Сто двадцать три тысячи семьсот восемьдесят пять) банкротств юридических лиц.

В отличии от прошлогодней статьи, я подошёл более тщательно к подсчёту, без отсылки к чужим обобщениям, в результате чего общая цифра значительно уменьшилась более чем на 30 тысяч.

Таким образом, берём округлённое количество банкротств 124 тыс. за 11 лет, прибавляем 10% и получаем (также округлённо) 136 тысяч прекративших деятельность предприятий. В среднем – чуть более 12 тысяч в год, тысяча с хвостиком в месяц. Сразу оговорюсь: речь изначально идёт о всех процедурах банкротства, учитываемых в реестре.

Заметим, что в 2017 году количество банкротств кратно (в 2 раза) уменьшилось, что может объясняться разными причинами, но только не искажением статистики, так как база является абсолютно независимой и опирается на доступные всем судебные источники, фиксирующие каждую процедуру. То есть, информацию в данный момент невозможно скрыть и исказить, даже если очень хочется.

Во-первых, при динамичной рыночной парадигме процесс исчезновения субъектов бизнеса является таким же естественным, как и процесс их создания. В принципе, термин «рыночное равновесие» при определённых допущениях, вполне может быть распространим и здесь: после насыщения, наступает равновесие – сколько родилось, столько умерло. Иными словами, стенания о сотнях тысяч «уничтоженных Путиным» предприятий уместны лишь при решении специфических задач политического характера: ставим знак равенства между цифрой 136 тысяч и фамилией Путин, и дело сделано. Можно даже не говорить, что это плохо, достаточно выдержать театральную паузу с соответствующим выражением лица. Во-вторых, умные люди давно разделили мир на страны с развитой рыночной экономикой и развивающиеся, а также все прочие, для которых нет даже единого термина. Логично предположив, что развитая рыночная экономика должна обладать бóльшим динамизмом, нежели все прочие, вновь заглянем в статистику рождения и смерти предприятий по странам мира.

Согласно глобальному отчёту компании Dun & Bradstreet за 2017 год, где я выборочно возьму несколько интересующих меня стран, среднемесячный показатель банкротств по некоторым странам следующий:

Франция: 4.500

Германия: 1.600

Австрия: 450

Италия: 1.000

Великобритания: 1.200

Япония: 700

Гон-Конг: 6.500

Россия: 1000 (полностью совпадает с внутрироссийской статистикой).

Сравнив с данными прошлогоднего отчёта , я вдруг заметил очень странную, но ярко выраженную, особенность западной статистики: одни и те же данные за один и тот же период в разных отчётах могут отличаться (внимание!!!) не только в разы, но и на порядок, то есть, в 10 раз! Судите сами:

2015: 400 банкротств в месяц.
отчёт 2017: 4.500 банкротств в месяц.

3700
1000

Великобритания:

3600
1200

30.000
2.000

То есть, статистика Франции по банкротствам более чем на порядок ухудшена, а статистика Италии и Великобритании в разы улучшена. Одновременно, максимально улучшена статистика США - на 1,5 порядка!

С какой целью это делается, каждый пусть для себя делает выводы сам. Лично для меня вывод простой: западной статистике, после выявленных мной искажений, именуемых в простречье фальсификациями , верить нельзя ни при каких обстоятельствах. Как обобщающей, опирающейся на страновые данные, так и, вполне возможно, национальной. Почему «вполне возможно»? Потому что, я не знаю, на каком этапе происходит подтасовка, да и разбираться не собираюсь. Для меня авторитет американской Dun & Bradstreet, основанной, между прочим, в середине XIX века, и специализирующейся на сборе, каталогизации и анализе информации о субъектах бизнеса и составлении кредитных рейтингов, и ведущей крупнейший в мире реестр сведений о частных компаниях, навсегда подорван выявленными фальсификациями, исключающими любой корректный сравнительный анализ.

Тем не менее, некоторые выводы из изложенного я, всё-таки, сделаю. В том числе и политические.